Столица не испортила юношу, он остался таким же религиозным и сосредоточенным, каким был дома. Вскоре умер отец, и чтобы поддержать мать, Иоанн стал работать в канцелярии академии с жалованием в девять рублей в месяц. Эти деньги полностью отсылались матери. В 1855-ом году он окончил Академию с прекрасными отметками. Молодой выпускник в том же году был рукоположен в иереи и назначен священником Андреевского собора в городе Кронштадте (недалеко от Санкт-Петербурга).

С первого же дня после своего рукоположения отец Иоанн всецело отдал себя на служение Господу и стал ежедневно совершать Божественную литургию. Он горячо молился, учил людей правильно жить и помогал нуждающимся. Его усердие было поразительно. Поначалу некоторые люди смеялись над ним, считая его не совсем нормальным.

Одно время отец Иоанн был законоучителем. Его влияние на учеников было неотразимым, и дети очень любили его. Батюшка был не сухим педагогом, а увлекательным собеседником. Он тепло и задушевно относился к своим ученикам, часто за них заступался, на экзаменах не проваливал, а вел простые беседы, которые запоминались ученикам на всю жизнь. Отец Иоанн имел дар зажигать веру в людях.

Отец Иоанн чувствовал большую жалость ко всем обездоленным и страждущим. Не гнушаясь никем, он шел по первому зову к самым нищим и опустившимся людям. У них он молился, а потом помогал им, часто отдавая последнее из того, что имел. Случалось иногда, что, придя в бедную семью и видя нищету и болезни, он сам отправлялся в лавочку или за доктором в аптеку.

В просьбах помолиться он не отказывал ни богатым, ни бедным, ни знатным, ни простому люду. И Господь принимал его молитвы. На литургии отец Иоанн молился горячо, требовательно, дерзновенно. Протоиерей Василий Шустин так описывает одну из литургий о. Иоанна, на которой он побывал в юношеском возрасте. "Великим постом я приехал с моим отцом в Кронштадт, чтобы поговеть у о. Иоанна. Но так как оказалось невозможным лично исповедоваться у него, нам пришлось исповедаться на общей исповеди. Пришел я с моим отцом к Андреевскому собору еще до звона. Было темно - только 4 часа утра. Хотя собор был заперт, народу около него уже стояло порядочно. Нам удалось накануне достать у старосты пропуск в алтарь. Алтарь был большой, и туда впускали до ста человек. Через полчаса приехал о. Иоанн и начал служить утреню. К его приезду собор наполнился до отказа, а он вмещал в себе более пяти тысяч человек. Перед амвоном стояла решетка, чтобы сдерживать богомольцев. Канон на утрени читал сам о. Иоанн.

К концу утрени началась общая исповедь. Сначала батюшка прочел молитвы перед исповедью. Затем сказал несколько слов о покаянии, и громко на весь собор воззвал к людям: "Кайтесь!" - Тут стало твориться нечто невероятное. Раздались вопли, крики, устное исповедание тайных грехов. Некоторые стремились выкрикнуть свои грехи, как можно громче, чтобы батюшка услышал и помолился за них. А батюшка в это время, став на колени и касаясь головой престола усердно молился. Постепенно крики превратились в плач и рыдания. Продолжалось так минут 15. Потом батюшка поднялся и вышел на амвон; пот градом катился по его лицу. Раздавались просьбы помолиться, но другие унимали эти голоса, и собор наконец стих. Тогда батюшка, высоко подняв епитрахиль, прочитал над народом разрешительную молитву и обвел епитрахилью над головами собравшихся. После этого он вошел в алтарь, и началась литургия.

За престолом служило 12 священников и на престоле стояло 12 огромных чаш и дискосов. Батюшка служил напряженно, выкрикивая некоторые слова, и являя как бы особое дерзновение перед Богом. Ведь сколько кающихся душ он брал на себя! В конце долго читали молитвы перед причастием, потому что надо было приготовить много частиц для причастия. Для Чаши поставили перед амвоном особую подставку между двумя решетками. Батюшка вышел около 9-ти часов утра, и стал причащать людей.

Батюшка несколько раз окрикивал, чтобы не давили друг друга.Тут же около решеток стояла цепь городовых, которые сдерживали народ и держали проходы для причащающихся. Несмотря на то, что одновременно еще два священника приобщали по сторонам храма, батюшка кончил причащать после двух часов дня, несколько раз беря новую Чашу. Я достоял до самого конца обедни. После окончании ее, Святые Дары еще остались, и батюшка позвал в алтарь всех, кто еще не запивал. Поставив их полукругом перед жертвенником и держа Чашу в руках, он стал приобщать людей вторично. Удивительно трогательная это была картина Вечери Любви. Батюшка не имел на лице ни тени усталости, с веселым, радостным лицом он поздравлял всех. Служба и Св. Причастие дали нам столько бодрости и сил, что мы с отцом не чувствовали никакой усталости. Испросив у батюшки благословение, мы, наскоро пообедав, поехали домой."

Некоторые относились к о. Иоанну недоброжелательно - одни по недопониманию, другие по зависти. Так однажды группа мирян и духовных лиц, недовольные о. Иоанном, написали на него жалобу митрополиту Исидору Петербургскому. Митрополит раскрыл письмо с жалобой, смотрит и видит перед собой белый лист бумаги. Тогда он вызывает жалобщиков и требует объяснения. Те уверяют митрополита, что их письмо находится у него в руках. Тогда митрополит в недоумении вызывает о. Иоанна и спрашивает, в чем дело. Когда о. Иоанн помолился Богу, митрополит начал видеть, что действительно у него в руках не белый лист, а письмо с обвинениями. Уразумев в этом чуде, что сам Бог защищает о. Иоанна от клеветы, митрополит разодрал письмо и с гневом прогнал жалобщиков, а о. Иоанну ласково сказал: "Служи, батюшка, Богу и не смущайся!"

Молитва о. Иоанна была чрезвычайно сильна. Ею он исцелял тысячи людей и лично, и заочно. Зная силу его молитв, обращались к нему за помощью не только жители Кронштадта, но люди со всех концов России и даже из заграницы. Письма и телеграммы о. Иоанну приходили в таком количестве, что Кронштадтская почта выделила для него особое отделение. Эти письма и телеграммы о. Иоанн обычно читал сразу после литургии, часто с помощью секретарей, и тут же горячо молился о просящих. Среди исцеленных о. Иоанном, были люди всех возрастов и сословий, были тут и православные, и католики, и евреи, и магометане. Вот несколько рассказов об исцелениях, совершенных о. Иоанном.

Однажды женщина-татарка обратилась к о. Иоанну с просьбой помолиться за ее расслабленного мужа, которого она привезла на телеге. О. Иоанн спросил татарку, верует ли она в Бога. Получив утвердительный ответ, он сказал: "Будем молиться вместе. Ты молись по-твоему, а я буду молиться по-моему." Окончив молитву, о. Иоанн благословил татарку. Возвращаясь к своей телеге, татарка остолбенела в изумлении: навстречу ей шел ее выздоровевший супруг.

Одна бесноватая совершенно не переносила присутствия о. Иоанна и, когда тот проходил где-то недалеко, она билась, так что приходилось нескольким сильным мужчинам сдерживать ее. Однажды о. Иоанн все же подошел к бесноватой. Он стал на колени перед иконами и погрузился в молитву. Бесноватая забилась в судорогах, начала проклинать его и богохульствовать, а потом вдруг совершенно стихла и как бы впала в забытье. Когда о. Иоанн встал с молитвы, все его лицо было покрыто потом. Подойдя к больной, он благословил ее. Бывшая бесноватая открыла глаза и, разрыдавшись, приникла к ногам батюшки. Это внезапное исцеление произвело на всех присутствующих потрясающее впечатление.

Иногда, однако, о. Иоанн отказывался молиться за какого-нибудь человека, провидя, очевидно, волю Божию. Так однажды о. Иоанн был приглашен в Смольный институт к постели тяжело заболевшей княжны Черногорской. Но не дойдя до лазарета десяти шагов, он круто повернулся и пошел обратно: "Не могу молиться," - сказал он глухо. Через несколько дней княжна скончалась. Иногда же он проявлял большую настойчивость в молитве, как сам свидетельствует об одном случае исцеления: "Девять раз приходил я к Богу со всем усердием молитвы, и Господь наконец услышал меня и воздвиг болящего."

Отец Иоанн не был искусным проповедником. Он говорил просто и ясно, без всяких приемов красноречия, но зато от души, и этим покорял и воодушевлял слушателей. Его проповеди печатались отдельными выпусками и в огромном количестве распространялись по всей России. Было издано и собрание сочинений о. Иоанна, состоящее из нескольких крупных томов.

Особой любовью пользуется дневник о. Иоанна "Моя жизнь во Христе." Несмотря на свою огромную занятость, о. Иоанн ежедневно записывал свои мысли, которые приходили к нему во время молитвы и созерцания. Эти мысли и составили дневник о. Иоанна. В конце этой брошюры мы поместили избранные мысли из этого дневника.

Надо представить себе, как проходил день у о. Иоанна, чтобы понять всю тяжесть его трудов. Вставал о. Иоанн ежедневно около 3 часов ночи и готовился к служению литургии. Около 4 часов он отправлялся в собор к утрени. Здесь его уже поджидали толпы паломников, жаждущих его увидеть и получить благословение. Тут же ожидало его и множество нищих, которым о. Иоанн раздавал милостыню. Сразу после утрени о. Иоанн проводил исповедь, которая из-за огромного количества исповедников всегда была общая. Андреесвкий собор всегда бывал переполнен. Потом о. Иоанн служил литургию, в конце которой очень долго шло причащение. После службы о. Иоанну приносили письма и телеграммы прямо в алтарь, и он тут же прочитывал их и молился о просящих помощи. Потом, сопровождаемый тысячами верующих, о. Иоанн отправлялся в Петербург по бесчисленным вызовам к больным. Редко когда он возвращался домой ранее полуночи. Некоторые ночи он проводил совсем без сна - и так изо дня в день, из года в год без остановки. Так жить и трудиться можно было, конечно, только при сверхъестественной Божией помощи. Самая слава о. Иоанна была его величайшим бременем. Всюду, где бы он только ни показался, около него мгновенно вырастала толпа жаждавших хотя бы только посмотреть на него.

Через руки отца Иоанна проходили сотни тысяч рублей. Он и не пытался считать их: одной рукой возьмет, а другой тут же отдаст. Кроме такой непосредственной благотворительности отец Иоанн создал еще и специальную организацию помощи. В 1882-ом году в Кронштадте был открыт "Дом трудолюбия," в котором была собственная церковь, начальное народное училище для мальчиков и девочек, убежище для сирот, лечебница для приходящих, приют, народная бесплатная читальня, народный дом, дававший пристанище до 40 тысяч человек в год, разные мастерские, в которых неимущие могли заработать, народная дешевая столовая, где по праздникам отпускалось до 800 бесплатных обедов, и странноприимный дом.

По инициативе отца Иоанна и при его материальной поддержке была построена спасательная станция на берегу залива. У себя на родине он построил прекрасный храм. Нет возможности перечислить все места и области, куда простиралась его забота и помощь.

Сохранилось много случаев прозорливости о. Иоанна. Так однажды он служил молебен в одном из домов города Казани. Среди множества богомольцев находился профессор, который не любил о. Иоанна. Когда молебен закончился, профессор хотел было уклониться от целования креста и от встречи с о. Иоанном. Но отец Иоанн, обратившись к нему через толпу сказал: "Что же вы, профессор, боитесь креста. Ведь вскоре вам самому придется давать целовать крест людям." Сконфуженный ученый под всеми направленными в его сторону взглядами подошел к о. Иоанну и приложился ко кресту. Некоторое время спустя этого профессора бросила жена, после чего он принял монашество и стал епископом и ректором Казанской Духовной Академии.

Скончался отец Иоанн 20-го декабря 1908-го года на восьмидесятом году жизни. Несметная толпа сопровождала его тело из Кронштадта в Петербург, где он был похоронен в Ивановском монастыре, им же основанном. К месту его упокоения со всех концов России стекались молящиеся и непрерывно служились панихиды. Крепкий в вере, горячий в молитве и в своей любви к Господу и к людям, отец Иоанн Кронштадтский будет пользоваться любовью русского народа пока в ней будут верующие люди. Он и после своей праведной кончины быстро откликается на молитвы всех, просящих его помощи.

Отце Иоанн был среднего роста, сухой, худенький. Волосы его были русые, лицо выглядело свежим и с ярким румянцем. Отличительной чертой лица о. Иоанна были его ясные голубые глаза. Некоторые люди даже боялись его проницательного взора, потому что им казалось будто о. Иоанн видел самую их душу. Так, как-то один человек наотрез отказался встретиться с о. Иоанном, объяснив, что он может при людях обличить его в чем-нибудь. Но будучи проницательными, глаза о. Иоанна излучали также великую любовь и сострадание. По свидетельству людей, хорошо знавших о. Иоанна, большинство его портретов не смогли передать теплоту его взгляда.

(День памяти св. Иоанна Кронштадтского 1-го ноября и 2-го января по современному календарю.)

1. Как мать учит ходить младенца, так Господь учит нас живой вере в Него. Мать поставит младенца, сама отойдет, а младенцу велит идти к себе. Младенец плачет без поддержки матери, хочет идти к ней, да боится шагнуть, или старается подойти, да падает. Так и Господь учит христианина верить в Него. Наша вера слаба, как младенец, который учится ходить. Господь на время оставляет христианина и предает его разным бедствиям, а потом, когда возникает нужда, спасает. Господь велит смотреть на Него и идти к Нему. Христианин старается видеть Господа, но сердце, не наученное лицезрению Божию, боится своей смелости, спотыкается и падает. А Господь близко и готов как бы на Свои руки взять немощного христианина. Поэтому при различных скорбях или кознях дьявола научись очами твоего сердца взирать на Спасителя. Смело взирай на Него, как на неистощимую сокровищницу благости и усердно моли Его, чтобы Он помог тебе. И тотчас получишь просимое. Главное здесь сердечное зрение Господа и надежда на Него, как на Всеблагого. Это истинно с опыта! Так Господь учит нас сознавать нашу немощь и надеяться на Него.

1. Сколько раз, Владыко Господи Иисусе, Ты обновлял мое естество, которое я легкомысленно растлевал своими грехами! Нет тому числа! Сколько раз Ты вынимал меня из пламени многочисленных страстей, горящих внутри меня, из пропасти уныния и отчаяния! Сколько раз одним Твоим именем, с верой призываемым, Ты обновлял мое растленное сердце! Множество раз Ты совершил это через Твое животворящие Причащение. О, Владыко! Нет числа Твоим милостям ко мне грешному. Что же я принесу Тебе за Твои безмерные благодеяния, Иисусе, Жизнь и легкость моя! Помоги мне стать осмотрительным.

1. Господь имеет высокое уважение к существам, которые Он одарил разумом и свободной волей, особенно - к Ангелам и святым. Через них Он действует к освящению и спасению людей. Потому не говори: "Я всегда обращаюсь прямо к Богу с моими нуждами." Иногда надобно обратиться и к Его святым, как Его посланникам и орудиям Его помощи. Сам Господь не хочет, чтобы существа, достигшие большой духовной высоты, оставались праздными в деле спасения людей, еще не окрепших в вере. Мать-хананеянка, например, вымолила для своей дочери освобождение от беса, а четыре друга добились исцеления своего расслабленного товарища, принеся его к стопам Христа.

1. Господь имеет полное уважение к созданной Им природе и ее законам, как к произведениям Своей бесконечной Премудрости. Поэтому и волю Свою Он обыкновенно совершает через природу и по ее законам, наказывая или благословляя нас через различные физические предметы и жизненные обстоятельства. Поэтому без крайне нужды не требуй от Него чуда.

2. Без благодатной помощи ты не можешь победить ни одной своей страсти. Поэтому всегда проси помощи у Христа, твоего Спасителя. Для того Он и пришел в мир, для того пострадал, умер и воскрес, чтобы во всем помогать тебе, чтобы спасать тебя от насилия страстей и очищать твои грехи, чтобы Духом Святым давать тебе силу творить добро, чтобы просвещать и умиротворять тебя. Ты спрашиваешь: "Как спастись, когда на каждом шагу соблазн и каждую минуту грешишь?" На это ответ простой: "На каждом шагу и каждую минуту призывай Спасителя. Так ты спасешь себя и других."

2. Как дыхание необходимо для тела, так без дыхания Духа Божия душа не может жить истинной жизнью. Что воздух для тела, то Дух Божий для души. Воздух - это некоторое подобие Духа Божия.

2. Утешитель Дух Святый, приникая Собой всю вселенную, проходит сквозь все верующие, смиренные, добрые и кроткие души, обитая, оживляя и укрепляя их. Он бывает один дух с ними и бывает все для них всем -светом, силой, миром, радостью, успехом в делах, особенно в благочестивой жизни.

2. Когда Спаситель жил на земле, все, кто с верой прикасались к Его одежде, исцелялись. По этой же причине и в наше время люди, с верой употребляющие святую воду исцеляются. Ведь Крест, погружаемый в воду с молитвой веры, несет в себе животворящую силу Господа. Как одежды Спасителя были проникнуты Его жизнью, так и вода, в которую погружается животворящий Крест, сама проникается Его жизнью, от того она и целительна.

2. Поражая болезнью наш телесный состав, Господь сокрушает нашего ветхого и греховного человека, чтобы дать силу новому человеку, которого мы обессилили плотскими делами: чревоугодием, праздностью, развлечениями, различными пристрастиями. "Когда я немощен, тогда силен" (2 Кор. 12:10). Надо с благодарностью принимать болезнь.

3. Замечательно свойство веры: одна живая мысль о Боге, сердечная вера в Него - и Он уже со мной; сердечное покаяние в грехах, и Он со мной; добрая мысль, и Он со мной; благочестивое чувство, и Он со мной. Дьявол же входит в меня через помыслы сомнения, страха, гордости, злобы и других страстей. Значит, его власть надо мной ограничена и совершенно зависит от меня. Будь я внимателен к себе и в молитве к Господу Иисусу Христу, он совершенно бессилен сделать мне какой-либо вред.

3. Неверие само обличает свою лживость тем, что наполняет душу мраком, смутным беспокойством и страхом. Напротив, вера всегда спокойна, блаженна, величественна, тверда.

3. Сколько благодеяний доставила мне до сих пор вера Христова! Сколько душевных возмущений и страстей она прогоняла, доставляя мне внутренний мир. Сколько раз она исправляла неправедные стремления моего сердца. Сколько раз она очищала мои грехи и спасала от духовной смерти. И как близок Господь к нам! Он - наш воздух и дыхание.

6. Молитва есть соединение ума и сердца с Богом, живая беседа с Ним, благоговейное предстояние перед животворящим источником. Поэтому при молитве надо забыть все окружающее и предстоять Богу в глубоком сознании своей нищеты и недостоинства. Истинная молитва освещает и оживляет душу, дает ей предвкусить будущее блаженство. Она дает крепость душе и телу, просвещает лицо. Она - золотая нить, соединяющая тварь с Творцом. Она дает бодрость и мужество при различных искушениях, содействует успеху в делах, укрепляет веру и другие добродетели, содействует исправлению жизни, порождает слезы покаяния, склоняет к делам милосердия.

Театр и всевозможные зрелища гасят христианскую жизнь, порождая рассеянность, лукавство и праздный смех. Театр - противник христианской жизни; он порождение духа мира сего, а не Духа Божия. Истинные чада Церкви избегают его.

6. Люди впали в безверие оттого, что не молятся. Князю века сего простор для действия в их сердцах. Эти люди не испрашивают у Господа живительной росы благодати Духа Святого, и вот их сердца, испорченные по природе, совсем пересыхают и начинают пылать адским пламенем неверия и различных страстей.

Дьявол же знает только воспламенять еще больше этот ужасный огонь и торжествует, глядя на гибель несчастных душ, искупленных кровью Того, Кто некогда попрал его державу.

6. Для того, чтобы провести весь день совершенно свято, мирно и безгрешно, единственное средство - это самая искренняя и горячая молитва утром сразу после сна. Она введет в сердце Христа со Отцом и Духом Святым и таким образом даст душе силу противостоять злу.

6. С сердечной твердостью выговаривай слова молитвы. Молясь, например, вечером, не забудь со всей искренностью и сокрушением сердца высказать Духу Святому свои грехи, в которые ты впал в течение дня. Несколько мгновений теплого покаяния - и ты очищен Духом Святым от всякой скверны, убелен больше снега. Тогда слезы потекут из твоих очей, одежда правды Христовой покроет тебя, и ты соединишься со Христом и вместе со Отцом и Духом.

6. Иногда в продолжительной молитве только несколько минут бывают угодными Богу и составляют истинное служение Богу. В молитве главное - это близость сердца к Богу, свидетельствуемая сладостью Божия присутствия в душе.

6. Меру достоинства своей молитвы будем измерять мерой человеческой. Так, например, иногда мы бываем с людьми холодными, из приличия и притворно их благодарим или хвалим, или делаем для них что-либо без участия сердца. Иногда же это делаем искренне, с теплотой и любовью. Также неодинаковы мы бываем и с Богом. А надо не так. Надо всегда от всего сердца высказывать Богу и славословие, и благодарение, и прошение. Надо неизменно всем сердцем любить Его и надеяться на Него.

6. Часто в разговорной речи молитвой называют то, что вовсе не есть молитва. Например, человек сходил в храм, там постоял, посмотрел вокруг, послушал пение, а потом говорит: "Я помолился Богу." Или постоял дома перед иконой, покивал головой, проговорил механически заученные слова и говорит: "Я помолился Богу." А на самом деле в обоих случаях человек своими мыслями и сердцем вовсе не молился, а лишь исполнил внешнюю форму.

6. В храме Божьем простые, верующие и добрые души - как дети в доме Отца Небесного, тут им свободно, тут и легко-легко. Истинные христиане в храме предвкушают будущее Царство, уготованное им от создания мира, будущую свободу от всякого греха и смерти, будущий покой и блаженство.

6. Молитва - это возношение ума и сердца к Богу. Отсюда очевидно, что не может молиться тот, у кого ум и сердце привязаны к чему-либо плотскому, например, к деньгам, к чести, кто ненавидит ближних или завидует им. Это потому, что страсти связывают сердце, в то время как Бог дает ему истинную свободу.

6. Старайся дойти до младенческой простоты в обращении с людьми и в молитве к Богу. Простота - величайшее благо и достоинство человека. Бог совершенно прост, потому что совершенно духовен, совершенно благ. И твоя душа пусть не двоится на добро и зло.

6. Во время молитвы напоминай себе о простоте истины и говори: "Все просто!" - "Я верю просто и прошу всего просто; а твое лукавство, враг мой, твои сомнения и мечты - отвергаю." Основанием и источником всей твоей мысленной деятельности, твоих слов и поступков да будут смиренное сознание своего ничтожества и величия Бога, все создавшего и всем управляющим (1 Кор. 12: ). 6. Кто заражен гордостью, тот склонен все презирать. Гордости свойственно осквернять всякую добрую мысль, всякое слово и дело. Она - мертвящее дыхание сатаны.

6. Наша надежда на получение просимого во время молитвы основывается на вере в благость Божию. Говоря: "Яко [потому что] Бог милости и щедрот и Человеколюбия еси," - мы напоминаем себе о прежних бесчисленных случаях милости Божией как к людям, упомянутым в Священном Писании и в житиях святых, так и к нам. Поэтому успеху молитвы содействует, когда молящийся уже прежде получал просимое и твердо веровал в это сердцем. Мы получаем просимое всегда, когда оно относится к спасению наших душ. Все доброе надо приписывать Господу, а не какому-либо случаю ... Многие не молятся потому, что им кажется, будто Бог не слышит их молитвы. Другие считают молитву ненужным делом, ссылаясь на то, что Бог и прежде нашего прошения знает, что нам нужно. Они забывают сказанное: "Просите и дастся вам, ищите и найдете, стучите и отворят вам" (Мт.7:7). Молитва необходима именно для усиления нашей веры, которой одной мы и спасаемся. Сказано: "Благодатью вы спасены через веру" (Ефес. 2:8); "О, женщина, велика вера твоя!" (Мф. 15:28). Спаситель для того и заставил женщину хананеанку усиленно просить, чтобы возбудить ее веру.

6. Молясь Богородице, ангелам и святым, мы признаем их за одно таинственное тело Церкви, к которому принадлежим и мы, и веруем, что они по любви своей молятся Богу о нашем спасении. Молясь об упокоении усопших, мы считаем и их за одно духовное тело с нами и желаем им мира и покоя в стране бессмертия, исповедуя, что они живы своими душами.

11. Начинай исполнять заповеди, касающиеся малого, и ты исполнишь заповеди, касающиеся великого: малое везде ведет к великому. Начни исполнять хотя бы заповедь о посте в среды и пятницы, или десятую заповедь, касающуюся худых помыслов и желаний, и ты исполнишь все заповеди, "а неверный в малом и во многом неверен."

11. Наша плоть, когда немощна, унывает и ропщет, а когда здорова и вкушает плотские удовольствия, тогда ликует и скачет. Не надо обращать внимания на обманчивые чувства плоти. Надо научиться пренебрегать всякой плотской игрой и восторгом. Нужно благодушно терпеть скорби и болезни, духом мужаться и возлагать все упование на Бога.

11. Жизнь - великая наука, которую нелегко изучить. Она - тесный путь и узкие врата. Кто с детства не начал изучать науку жизни под руководством Евангелия, не научился верить в Бога, не привык благоговеть перед Ним, ясно не отличает зло от добра, - тому тяжело будет научиться в последующие годы жизни. Хотя другие люди и будут почитать его умным, будут признавать его знания и способности, а в школе жизни он может оказаться полным невеждой. Он может оказаться не способным ни к семейной жизни, ни к общественной деятельности - например, по причине своего неуживчивого характера или дурных привычек. Он может потерпеть крушение в жизни, как нагруженное товарами судно, которое пустили в открытое море без руля, снастей и парусов.

11. Наука наук - побеждать действующие в нас страсти. Великая мудрость, например, ни на кого не сердиться и ни о ком не мыслить зла, хотя бы кто и причинил нам зло. Мудрость - презирать корысть и любить нестяжание, презирать лакомства и довольствоваться простой пищей, вкушаемой умеренно. Мудрость - никому не льстить, но всегда безбоязненно говорить правду; мудрость - не прельщаться красотой лица, но уважать во всяком человеке красоту образа Божия. Мудрость - любить врагов и не мстить им ни делом, ни словом, ни мыслью. Мудрость - не собирать себе богатства, но подавать милостыню бедным, чтобы приобрести сокровище на Небе. Увы! Мы чуть ли не изучили все науки, а удаляться греха вовсе не научились и, таким образом, часто оказываемся совершенными невеждами в нравственной науке. И выходит, что истинно мудрые были святые, ученики истинного Учителя-Христа, а мы так называемые ученые - невежды, и, часто, чем ученее, тем больше невежды, потому что не познали самого главного, а порабощаемся различными страстями.

11. У людей, старающихся жить духовно, бывает самая тонкая и трудная война в мыслях. Надо постоянно наблюдать за своими помыслами и те, которые от лукавого, отражать. Надо, чтобы наше сердце всегда горело верой, смирением и любовью. В противном случае в нем может поселиться дьявольское лукавство, а с ним - маловерие и всякое зло, от которого не скоро отмоешься и слезами. Потому не допусти, чтобы сердце твое было холодным, особенно во время молитвы; всячески избегай холодного равнодушия ... Молясь крепись и сердце свое крепи.

11. У нас есть верный барометр, который показывает возвышение или понижение нашей духовной жизни, это - сердце. Его можно назвать и компасом, который показывает нам, куда плыть. Он показывает, идем ли мы к духовному востоку - Христу, или к западу - к темной державе дьявола, этого властелина смерти. Поэтому со вниманием смотри на свой внутренний компас, и он укажет тебе правильный путь.

11. Всю жизнь следи за своим сердцем и присматривайся, что препятствует его соединению с Богом. Это да будет для тебя наука наук, и ты при помощи Божией навыкнешь быстро замечать, что отдаляет тебя от Бога, а что приближает к Нему. Лукавый очень старается стать между нашим сердцем и Богом. Именно он отдаляет нас от Бога разными страстями: похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской.

11. Различай в себе Духа Животворящего и духа мертвящего. Когда в твоей душе добрые мысли, тебе хорошо и легко, ты чувствуешь спокойствие и радость: это значит, что в тебе Дух Святой. Когда же в тебе недобрые помыслы или недобрые сердечные движения, ты чувствуешь тяжесть и беспокойство. Это значит, что в тебе дух злой. Злой дух есть дух сомнения, неверия, страстей, тесноты, скорби, смущения; а дух благий есть дух несомненной веры, дух добродетели, дух духовной свободы и широты, дух мира и радости. По этим признакам распознавай, кто действует в тебе.

13. "Кто не собирает со Мной, - говорит Господь, - тот расточает" (Луки 11:23). Всю жизнь надо стремиться вперед в духовной жизни, подниматься все выше и выше; все более и более увеличивать богатство добрых дел. Если же мы стоим на одной точке нравственного совершенства, то все равно, что скользим назад. Не приобретать все равно, что терять.

13. Будь умерен во всяком религиозном деле, ибо и добродетель должна быть благоразумной, соответствуя силам и обстоятельствам времени и места. Хорошо, например, молиться от чистого сердца, но коль скоро нет соответствия молитвы с физическими силами, с различными обстоятельствами, местом и временем, то она уже будет не добродетель. Потому апостол Петр учит: "Покажите в добродетели вашей благоразумие, в благоразумии - воздержание, в воздержании - терпение" (2 Петр.1:5, 6).

21. С тех пор как человек отпал от Бога, он, как животное, бывшее некогда домашним, а потом одичавшее, уже неохотно смотрит на место своего прежнего жительства. Оно больше любит мрак леса, т.е. здешнего мира, чем свет прежнего места, т.е. рая Божия. Человеку трудно соединиться с Богом, а, соединившись, он быстро отпадает от Него. Ему трудно искренне верить в Бога и во все, что Бог открыл ему.

21. Твердо помни, что ты - двойственный человек: один - плотский, больной страстями и ветхий. Его надо умерщвлять и не преклоняться перед его настойчивыми греховными требованиями. Другой - духовный, новый, Христа ищущий, Христом живущий и в Нем обретающий покой и жизнь. Как требования того человека нужно всеми мерами презирать, потому что исполнение их убийственно для души, так требования последнего надо всеми мерами исполнять, потому что они ведут к вечной жизни. Возьми на себя труд на деле исполнять то, что ты понял.

21. Познай человек свою душевную беду и постоянно с усердием молись Спасителю, чтобы Он спас и тебя. Не говори в себе: "Я безопасен, мне нет надобности о чем-то беспокоиться." Это-то и беда, что ты, будучи в величайшей беде, не видишь ее. Твоя беда - это твои грехи.

21. Как я поврежден грехом! Что-нибудь худое и нечистое легко приходит на ум и тут же откликается в сердце, а доброе и святое часто только мыслится и говорится, но не чувствуется. Увы мне! До сих пор зло ближе к моему сердцу, чем добро. Только подумал что-либо худое, и тотчас готов сделать его, и сделал бы, если бы страх Божий или обстоятельства не удерживали меня. А добро часто только желается внутренним человеком, но совершить его не хватает ни сил, ни воли (Рим. 7:18, 19). Часто задуманное доброе дело откладывается в долгий, долгий ящик.

21. Большая часть людей добровольно носит в своем сердце сатанинскую тяжесть, но так привыкла к ней, что даже и не чувствуют ее. Иногда, впрочем, злобный враг удесятеряет в них свою тяжесть, и тогда они унывают, ропщут и даже хулят имя Божие. У людей века сего обыкновенное средство развеять внутреннюю тяжесть - это зрелища, вечера, карты, танцы. Но после них скука и томление сердца возвращаются с еще большей силой. Как много людей, которые оставили Господа, Источника воды живой, и выкопали себе поврежденные колодцы, которые не могут удержать воду (Иерем. 2:13). Только когда люди обращаются к Богу, с их сердца спадает тяжесть греха, и они начинают понимать причины своей неудовлетворенности, а также как бороться с ней.

21. Житейские заботы, как мгла, застилают мысленный горизонт души и помрачают сердечные очи. Поэтому научись не беспокоиться ни о чем, но всю печаль и заботу возлагать на Господа. Не беспокойся, когда приходится тратить для помощи нуждающимся: это послужит к новым и еще большим щедротам Господа к тебе.

23. Когда согрешишь, и грехи твои будут мучить и жечь тебя, тогда скорей прибегни к Единой Жертве о грехах, вечной и живой, и повергни перед Ней все свои грехи. Другого спасения ты не найдешь. Сам по себе спастись и не думай.

23. Отчего грешная душа не прежде получает прощение грехов, как после того, что глубоко почувствует все их безрассудство и гибельность? Оттого, что как греша, она признавала их приятными и благовидными, так, раскаиваясь в них, она должна признать их гибельными и ложными. Как желание греха зарождается в сердце, так и освобождение от него должно сопровождаться болью в сердце.

23. К чему ведут пост и покаяние? Из-за чего труд? Они ведут к очищению грехов, к покою душевному и к соединению с Богом. Есть из-за чего попоститься и от всего сердца раскаяться. Награда неоценимая за добросовестный труд. Но у многих ли из нас есть чувство сыновней любви к Богу? Многие ли из нас с теплым чувством призывают Небесного Отца словами Отче наш? Не напротив ли, в наших сердцах вовсе не слышится такой сыновний глас, потому что он заглушен суетой и привязанностью к удовольствиям? Да, по нашим грехам мы все заслуживаем Его праведное наказание; и дивно, что Он так долго милует нас, а не срубает нас как бесплодные смоковницы. Поэтому со всей строгостью рассмотрим свое нечистое сердце, увидим, какое множество нечистот заграждают к нему доступ божественной благодати, поспешим умилостивить Господа покаянными слезами.

23. Сравнивая исповедь с операцией, говорят: трудную и болезненную операции вынесешь, зато станешь здоровым. Это значит, что на исповеди надо без утайки все свои срамные дела открыть духовнику, хотя тебе будет и больно, и стыдно, и унизительно. В противном случае рана остается не излеченной, будет ныть и подтачивать душевное здоровье, а заражение будет распространятся на другие здоровые члены. Священник - это духовный врач. Покажи ему раны, не стыдясь, откровенно, с детской доверчивостью: ведь духовник - твой духовный отец. Ему дано любить своих духовных чад, а любовь Христова выше любви плотской. Он должен дать за тебя ответ Богу. Почему наша жизнь стала так нечиста, полна страстей и греховных навыков? Потому, что многие скрывают свои душевные язвы, и эти язвы болят и все больше воспаляются.

23. Надо почаще исповедоваться в грехах, чтобы открытым признанием бичевать свою гордость и почувствовать омерзение к грехам. Подумай, в какую беду вверг тебя грех и что сделал Владыка-Христос для твоего спасения. Вспомни Его воплощение, Его обращение с людьми, Его наставления и чудеса, вспомни, какие Он терпел многочисленные насмешки, ругательства, плевки и побои, как, наконец, Он принял мучительное распятие на кресте, позорную смерть и погребение, а потом в Божественной славе воскрес из мертвых. Все это Он сделал, чтобы избавить тебя от вечных мук. Поэтому всего себя предай Ему, твоему Благодетелю, живи для Него, исполняя Его заповеди. Избегай всего того, что ввергает в грех, как то: похоти плоти, похоти очей и гордости житейской; распинай свою плоть с ее страстями и похотями; терпением спасай свою душу, люби Бога и ближнего, как себя.

24. Если будешь с жадностью набрасываться на еду и питие, то будешь - плоть, а если будешь поститься и молиться, то будешь - дух. "Не упивайтесь вином, но исполняйтесь Духом" (Ефес. 5:18). Постись и молись, и ты совершишь великие дела. Сытый не способен к подвигу.

26. Как новорожденному ребенку все равно, во что его оденут, так и христианин - младенец о Христе - должен быть равнодушен к разнообразию и изяществу одежд, считая своим лучшим одеянием Христа Бога, как написано: "Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись" (Гал. 3:27). А пристрастие к дорогим и прекрасным одеждам свойственно людям века сего, - "все это язычники ищут" (Мт. 6:32). Изысканная одежда - это идол людей века сего. О как суетны мы, которые призваны к общению с Богом, которым обещано наследие нетленных и вечных благ! Как неясны наши понятия о нетленных благах! Как мы неразумны, когда придаем значение ничтожным предметам, а не ценим духовные нетленные блага: душевного мира и радости, близости к Богу, сокровища добродетелей, святости, вечного блаженства в той жизни. - Итак, надо научиться ценить духовные блага, а вещественные, как тленные и ничтожные - презирать.

30. Сколько можешь будь кроток, смирен, прост в обращении со всеми, нелицемерно считая себя ниже всех, всех грешнее и немощнее. Говори себе: "Среди грешных - первый я." От гордости происходит напыщенность и холодное, неискреннее обращение с ближними.

30. Внимательно наблюдай за проявлениями гордости: она прокрадывается незаметно, особенно во время огорчения на других из-за самых неважных причин.

30. Если ты хочешь быть смиренным, то считай себя достойным всякой злобы и злословия от других. Не раздражайся, когда тебя порицают или злословят. Говори: "Да будет, Отче Святой, Твоя воля!" Вспоминай сказанное Спасителем: "Раб не больше Господина своего: если злословили Меня, то будут злословить и вас... Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел" (Иоан. 13:16; 15:18).

30. Помни изречение Священного Писания: "Не будь побежден злом, но побеждай зло добром" (Рим. 12:21). Когда тебе грубят, тебя раздражают, на тебя дышат презрением и злобой, не плати тем же, но будь тих, кроток и ласков, почтителен и любящ к тем, которые недостойно ведут себя перед тобой. Если же ты смутишься и начнешь возражать с волнением, сам говорить грубо и презрительно, значит, ты сам побежден злом и тебе следует применить к себе сказанное: "Врач, исцели себя," или: "Что ты смотришь на сучок в глазу брата твоего, а бревна в твоем глазу не чувствуешь? Вынь прежде бревно из твоего глаза" (Лук. 4:23; Мт. 7:3, 5). Не удивляйся тогда, если участятся грубые выпады против тебя: твои недоброжелатели, заметив твою слабость, начнут играть на ней. Итак, "не будь побежден злом, но побеждай зло добром" (Рим. 12:21). Оскорбившему тебя дай понять, что он не тебя обидел, а лишь себя. Пожалей, что он так легко побеждается своими страстями и болен душевно. Чем он грубее и раздражительнее, тем большую яви к нему кротость и любовь. Так ты верно победишь его. Добро всегда сильнее зла и потому всегда победоносно. Помни еще, что все мы немощны и легко побеждаемся страстями. Потому будь кроток и снисходителен к согрешающим против тебя. Ведь и ты болен тем же, что и твой брат. Прощай долги твоим должникам, чтобы и Отец небесный простил твои долги.

30. Человек, злобящийся на нас, - человек больной. Надо приложить пластырь к его сердцу - любовь. Надо приласкать его, поговорить с ним ласково, и если злоба не закоренела в нем, а произошла только временная вспышка, то посмотрите, как сердце его растает от вашей любви. Христианину нужно быть мудрым для того, чтобы зло побеждать добром.

30. Тебе не хочется молится за презираемого тобой человека, но потому-то и молись, что не хочется; потому-то и прибегай к Врачу, что ты сам болен злобой и гордостью, как болен презираемый тобой. Молись о том, чтобы Господь научил тебя незлобию и терпению, чтобы Он укрепил тебя любить врагов, а не доброжелателей только, чтобы Он научил тебя молиться за недоброжелателей так же искренне, как за доброжелателей.

39. Цель нашей жизни - соединиться с Богом. В этой жизни мы соединяемся с Ним верой, надеждой и любовью, а в будущей - совершенным образом. Но обратите внимание, как мы искажаем эту цель. Мы привязываемся сердцем к разным предметам, так что часто (о ужас!) наша любовь обращается к деньгам, к пище, питью, одежде, дому, убранству, или к нравящимся нам людям - до забвения Бога. Из-за привязанности к житейским благам мы гордимся, завидуем, ненавидим, лжем - и тогда мы прямо соединяемся с дьяволом, этим носителем зла. Этим мы оскорбляем своего Владыку и искажаем в себе Его образ и подобие.

Действительно, мы слишком мало размышляем о том, что должно быть главным для нас - соединение с Богом!

39. Если Христос в тебе через частое причащение святых Тайн, то будь весь, как Христос: кроток, смирен, долготерпелив, любвеобилен, беспристрастен к земному, о небесном помышляющий, послушлив, разумен; непременно носи в себе Его Дух.

39. Имея Христа в сердце, бойся, как бы не потерять Его, а с Ним и сердечный покой. Трудно начинать снова. Усилия прилепиться к Нему опять после отпадения будут стоить многих горьких слез. Держись же всеми силами за Христа и не теряй святого дерзновения перед Ним.

42. Жизнь сердца - это любовь, а его смерть - злоба и вражда. Господь для того и держит нас на земле, чтобы любовь всецело проникла наше сердце: это цель существования нашего временного мира.

42. Любовь к Богу проявляется в нас и действует тогда, когда мы начинаем любить ближнего, как себя: когда для него, этого образа Божия, мы не жалеем ни себя и ничто земное, когда стараемся служить ему во спасение всем, чем можем; когда отказываемся, ради угождения Богу, от угождения своему чреву, этому плотскому зрению, когда свой плотской разум покоряем разуму Божию. Священное Писание учит: "Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?" и "Те, которые Христовы, плоть распяли со страстями и похотями" (1 Иоан. 4:20; Гал. 5:24).

42. Помни, что Господь в каждом христианине. Когда приходит к тебе ближний, имей к нему великое уважение, ибо в нем Господь. Часто через людей Господь выражает Свою волю: "Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению" (Филип. 2:13). Не жалей для брата ничего, как для Господа. Ко всем будь искренен, для всех добр и радушен. Помни, что иногда Господь и сердца неверных располагает к нам, как это случилось в Египте с темничным стражем, которого Господь расположил к Иосифу (Быт. 39:21).

42. Люби всякого человека, несмотря на его грехопадения. Грехи грехами, а основа-то в человеке одна - образ Божий. Иногда слабости людей очевидны, когда, например, они бывают злобны, горды, завистливы, скупы, жадны. Но помни, что и ты не без зла, а может быть в тебе его даже больше, чем в других. По крайней мере в отношении грехов все люди равны: "Все, - сказано, - согрешили и лишены славы Божией" (Рим. 3:23); все повинны перед Богом и все нуждаемся в Его милосердии. Поэтому надо терпеть друг друга и взаимно прощать, чтобы и Отец наш небесный простил нам согрешения наши (Мт. 6:14). Смотри, как много любит нас Бог, как много Он сделал для нас и продолжает делать, как Он наказывает слегка, а милует щедро и благостно!

43. Как истинный христианин, старающийся стяжать побольше добрых дел и сокровище любви, радуйся всякому случаю оказать ласку ближнему. Не ищи, чтобы тебе оказывали ласку и любовь, а считай себя недостойным их. Больше всего радуйся, когда тебе предстоит случай помочь другому. Оказывай любовь просто, без всякой задней мысли, без всяких корыстных расчетов, помня, что Бог - это любовь, Существо простое. Помни, что Он видит все твои мысли и движения сердца.

52. Церковь - это великое Божие семейство, в котором Бог - Отец, Пресвятая Дева Мария - наша Матерь, Ангелы и святые люди - наши старшие братья, а мы все - братья, рожденные Церковью в одной купели крещения и оживляемые единым Духом Святым... Протестанты, порвав молитвенную связь со святыми, через то порвали и связь с Церковью.

52. Жить в Церкви Христовой - значит ощущать близость Божию и, одновременно, близость Небесной Церкви. - Близость не в смысле только исторических воспоминаний или церковного наследства, а как подлинное, реальное молитвенное соприкосновение с пребывающими в ней апостолами, мучениками, святителями, преподобными и всеми праведниками. Жить в Церкви - значит соприкасаться с духовным миром, все больше открывать свое сердце для вхождения в него Божией благодати. Причащение Тела и Крови Христовой, таинства Церкви и общественная молитва - это те средства, который Бог дал нам для восхождения от земного к небесному.

51. Когда дьявол проникает в сердце, тогда душа чрезвычайно стесняется и помрачается, все начинает раздражать ее и ко всякому доброму делу она чувствует отвращение; в словах или поступках других она видит злой умысел и потому чувствует к ним глубокую, убийственную ненависть, ярится и порывается к мщению. "По плодам их узнаете их" (Мт. 7:20).

51. Не будьте беспощадными судьями людей, работающих Богу и впадающих иногда в противоречие христианским принципам благочестия, которые они признают и чтят. Это дьявол, злой соперник их, ставит их в противоречие самим себе. Своими зубами он сильно впивается в их сердце и принуждает их поступать против своих убеждений.

53. Когда сердце твое поражено невидимым врагом, производящим в тебе смущение, тесноту и упадок духа, тогда не проповедуй, чтобы вместо пользы не принести соблазна. Не делай и выговоров в это время, потому что они только раздражают, а не исправят. Вообще, когда враг гнездится в душе, тогда надо более молчать, ибо тогда мы не достойны слова, которое есть дар Бога-Слова. Прогони врага, водвори мир в сердце и тогда говори.

По переходе из Академии в Москву [в 1903 году] я уже довольно часто виделся и служил с батюшкой. О каждом его приезде мне сообщали благожелатели. Так, я имел утешение совершать с ним Божественную литургию в общинах "Утоли моя печали," Иверской, в Боевской богадельне и на Антиохийском подворье.

При каждом свидании с ним приходилось убеждаться, что настроение отца Иоанна всегда и везде оставалось ровным, возвышенным, духовным, производившим на присутствующих нравственно-отрезвляющее действие. Там, где только появлялся он, атмосфера сейчас же становилась святой. Недопустимы были при нем веселые разговоры, шутки, курение табака и тому подобное. Может быть, вам случалось встречать чудотворный образ, когда собравшиеся благоговейно ведут себя; то же наблюдалось и в присутствии батюшки: низменные, мелкие интересы отходили на задний план, а душу наполняло одно только высокое, небесное; все объединялись в этом светлом настроении духа, и получалась могучая волна религиозного чувства.

В 1906 году 24 июля отец Иоанн неожиданно посетил Чудов монастырь и прежде всего зашел в мое наместническое помещение. Сидя в кабинете на кресле у письменного стола, батюшка беседовал со мной, причем я давал ему читать его письмо от 1899 года, в котором он советовал мне принять монашество. Выразив удовольствие качанием головы, великий пастырь поднялся и стал уходить. Я просил благословить меня. Проходя по покоям, он рекомендовал мне чаще пользоваться свежим воздухом и не бояться открывать форточки.

Осматривая монастырь, батюшка заинтересовался ризницей, где обратил внимание на Евангелие, писанное митрополитом Алексием.

Долго держа его в руках, он прикладывал святыню к голове, лобызал ее и восторженно говорил: "Какое мне сегодня счастье - вижу и целую собственную рукопись великого святителя." Затем, приложившись к честным мощам угодника, ласково простился со всеми и уехал. Это посещение было для нас, как чудный сон.

На другой день, 25 июля, я служил с отцом Иоанном в церкви при общине "Утоли моя печали." После литургии меня в числе других пригласили в квартиру начальницы, где за столом батюшка много уделял мне еды со своей тарелки и был весьма приветлив. Отсюда он направился к Мироновым, туда поспешили и мы с отцом Игнатием. Все близкие почитатели Кронштадтского пастыря обыкновенно всюду сопровождали его в Москве. У Мироновых мне пришлось быть свидетелем необыкновенной сосредоточенности батюшки в домашней обстановке.

При прощании отец Иоанн подарил мне свой дневник "Горе сердца!" с собственноручной подписью и теплый подрясник на гагачьем пуху, покрытый шелковой розовой материей с цветами, а я, в свою очередь, поднес ему иконку святителя Алексия. Батюшка поцеловал ее и положил в боковой карман со словами: "Глубоко тронут."

Вспоминаю, далее, мое пребывание у отца Иоанна в Вауловском скиту Ярославской губернии. Здесь мне отвели место в гостинице, но я в ней только ночевал, а остальное время проводил в домике батюшки. Молитвенно благодарю настоятельницу Петроградского Ивановского монастыря и вышеуказанного скита игумению Ангелину, оказавшую мне большое гостеприимство и содействие в сближении с отцом Иоанном.

В Ваулове батюшка ежедневно служил, говорил поучения и причащал народ, во множестве наполнявший храм. Накануне очередными иереями отправлялась для богомольцев всенощная и предлагалась исповедь. По милости Божией в совершении литургии с великим пастырем каждый раз принимал участие и я.

Помню, отец Иоанн сам подбирал мне митру, а однажды, запивая вместе со мной теплоту у жертвенника, спросил: "У вас в Чудове хорошее вино подают для служения?" Я ответил: "Среднее." "Я же, - сказал отец Иоанн, - стараюсь для такого великого Таинства покупать самое лучшее."

Когда батюшка выходил с Чашей, в храме происходило большое смятение: все стремились к солее; он, однако, строго относился к присутствующим.

Часто слышался его голос: "Ты вчера причащалась, сегодня не допущу, так как ленишься, мало работаешь" - или: "Ты исповедовалась? Нужно перед Таинством всегда очищать свою совесть." Бывало и так: видя натиск, а может быть, и недостойных, он уходил в алтарь, объявляя, что больше не будет причащать. Стоявшие по сторонам две монахини дерзали иногда опровергать замечания батюшки; охотно соглашаясь с ними, отец Иоанн говорил: "Ну тогда другое дело," - и с любовью преподавал Святые Тайны желающим.

На одной из литургий здесь же, в Ваулове, у запертых входных дверей поднялся страшный шум и вопль. Кричали: "Батюшка, вели пустить - причасти ты нас!" Это ломились так называемые "иоанниты," которых пришедшая из Ярославля охрана решила не допускать в храм.

При мне был такой случай. Мы находились на террасе домика. Батюшка, сидя в кресле, отдыхал. Вдруг доложили о прибытии из Ярославля представителей православного русского народа, пожелавших видеть отца Иоанна. Последний разрешил им войти. Пришедшие стали говорить о злонамеренных действиях иоаннитов, указывая, что те собирают для батюшки деньги, отбирают дома, а главное, проповедуют, что в нем воплотилась Святая Троица, Сам Бог. С великим прискорбием выслушал отец Иоанн это заявление.

- А кто особенно распускает такую ересь? - допрашивал он.

- М.<ихаил> П.<етров>, находящийся сейчас в Ваулове.

- Позовите его ко мне.

Скоро на террасу вошел М.<ихаил> П.<етров>. С поникшей головой он стал на колени перед батюшкой.

Отец Иоанн, помню, говорил ему так: "Скажи, пожалуйста, когда ты приносил мне даяния, не спрашивал ли я всегда тебя, доброхотные ли они, не вымогаете ли их у кого? Ты мне отвечал: "Нет, батюшка, для Вас все рады жертвовать." "Да, правда," - подтвердил М. < ихаил > П. < етров >. - "А теперь посмотри, какие идут разговоры: вы моим именем обираете людей, целые дома заставляете отписывать, да еще ужасную ересь проповедуете, будто я - Бог. Только безумцы могут так говорить: ведь это богохульство. Покайтесь, в противном случае проклятие Божие падет на вас."

Здесь же составлен был акт обличения, его подписали присутствующие и сам отец Иоанн. Видно было, как во все время разговора он нравственно страдал.

Проходя по двору Вауловского скита, я был однажды задержан несколькими людьми, задавшими мне вопрос: "Разве Вы не верите, что в отца Иоанна вселилась Святая Троица?" На мое недоумение, как понимать подобное вселение, одна из женщин в исступлении сказала: "А это значит - в нем воплотился Сам Бог."

"Ты, - писала мне какая-то особа, - почитаешь отца Иоанна Кронштадтского, говоришь: "Дорогой наш батюшка," служишь по нем панихиды, но я видела сон, явился мне сам отец Иоанн и сказал: "Пойди в Чудов монастырь к отцу Арсению и скажи ему: зачем он называет меня только "дорогой батюшка," - во мне ведь воплотился Сам Бог Отец; если он не станет так меня признавать, то ему будет плохо."

Тут я убедился, что некоторые люди, не давая себе отчета, благодатное состояние отца Иоанна действительно смешивали с каким-то физическим воплощением в нем Божества, но таких встречалось мало.

Иоаннитство появилось вследствие чрезмерного почитания отца Иоанна, а так как он был истинный пастырь, молитвенник и верный сын Святой Православной Церкви, а его поклонники отличались глубоким религиозным чувством, Господь не допустил развиться подобной ужасной ереси. Прошло немного времени после кончины батюшки, и по его молитвам так называемое иоаннитство почти рассеялось.

Странным было, однако, поведение ярославских защитников чести отца Иоанна. Нам передавали, что они, приехав с оружием, намеревались разогнать стрельбой неспокойных почитателей батюшки.

Время, проведенное мной у отца Иоанна в Ваулове, считаю дорогим, счастливым и исключительным в своей жизни. Здесь пришлось видеть великого пастыря в домашнем быту, изучать его характер и настроение. Прежде всего, он отличался гостеприимством: за его обеденным столом располагались все приезжие гости. Меня отец Иоанн усаживал около себя и усердно угощал.

Однажды я сказал ему: "Батюшка, Ваш прием и ласка напомнили мне родной дом и родителей, недавно умерших. Бывало, приедешь к ним на каникулы после трудных экзаменов, и начнут они подкреплять тебя всякими яствами."

Батюшка приятно улыбнулся на это. Тут же мной было замечено его незлобие: по-видимому, он гневался иногда, но очень мимолетно, и скорей от горячности сердца и пламенной души, чем от злобного чувства. Между прочим, я пожаловался ему на болезнь желудка. Отец Иоанн посоветовал пить чай с лимоном, причем сам клал его мне в стакан и размешивал. Как-то раз, желая сделать мне удовольствие, батюшка попросил передать стоявший на противоположном конце стола лимон, порезанный на кусочки, со снятой кожицей.

Ему не понравилось такое приготовление, и он резко спросил: "Кто же так неумело подает? Позовите виновницу."

Подошла смиренная послушница.

- Это ты нарезала? Кто тебя учил снимать кожицу?

- Простите, батюшка, я не знала.

- А, не знала? Ну это другое дело, вперед же знай, что вся суть в кожице.

Слова: " Ну это другое дело " - были сказаны батюшкой так робко и ласково, что, думается, провинившаяся рада была получить такой дорогой выговор.

За столом отец Иоанн по слабости сил оставался недолго. Закусит немного и, извинясь, уйдет в свой кабинет.

"Вы сидите, - скажет, - и кушайте, а я устал, пойду к себе, отдохну."

В течение дня он, помимо Нового Завета, прочитывал житие святого, службу ему по Минее, а в конце жизни особенно утешался Писаниями пророков.

По поводу последнего батюшка в беседе сообщил мне следующее: "Я теперь занят чтением пророков и немало удивляюсь богопросвещенности их. Многое относится к нашим временам, да и вообще хорошо развиваться словом Божиим. Когда я читаю, ясно ощущаю, как в нем все написано священными писателями под озарением Духа Святого, но нужно навыкнуть такому осмысленному чтению. Вспомнишь себя лет тридцать назад - нелегко мне это давалось. Берешь, бывало, Святое Евангелие, а на сердце холодно, и многое ускользало от внимания. Теперь духовный восторг охватывает мое сердце - так очевидно для меня в слове Божием присутствие благодати; мне кажется, что я при чтении впитываю ее в себя."

"А что помогает пастырю сосредоточиться на литургии?" - спросил я отца Иоанна на той же беседе.

И батюшка отец Иоанн, добавлю я, действительно, глубоко все переживал, что так заметно было по его молитвенному виду и тем слезам, которыми увлажнялись его светлые очи.

"Далее, для сосредоточенности при Божественной литургии, - говорил он мне, - имеет значение самая подготовка к ней, в частности, воздержание во всем с вечера, предварительное покаяние и вычитка положенного правила: чем внимательнее и воодушевленнее мы его выполняем, тем проникновеннее совершаем обедню. Не следует пропускать дневной канон; я его почти всегда сам читаю и через это как бы вхожу в дух воспоминаемых событий, а когда оставляю, чувствую всякий раз неподготовленность."

"Как предохранить себя от самомнения и превозношения?" - продолжал я спрашивать батюшку.

В ответ он взял с письменного стола Библию и прочитал раскрытую страницу из четырнадцатой главы Книги пророка Исаии, где говорится о низвержении с неба за гордость первого ангела.

Возвращая затем книгу на место, отец Иоанн сказал: "Часто я прибегаю к чтению сей Боговдохновенной речи и дивлюсь ужасному падению Денницы. Как легко чрез высокоумие ниспасть до ада преисподнего! Воспоминание о гибели предводителя бесплотных чинов весьма предохраняет меня от тщеславия и смиряет гордый мой ум и сердце."

Тогда же заметил я изношенность листка читаемой главы. Мне показалось даже, будто батюшка всегда держит на столе Библию раскрытой на указанном повествовании пророка, что произвело на меня неизгладимое впечатление.

"А как спасаться от дурных помыслов и чувств?" - осмелился я далее предложить вопрос великому пастырю.

На прощание я просил батюшку благословить меня, что светильник Божий с любовью исполнил, истово оградив тем крестом, который был на моих персях, а затем подарил мне много своих вещей: подушку, одеяло, верхнюю рясу, смену белья, портрет с собственноручной подписью и последний выпуск дневника.

В свою очередь я предложил ему на молитвенную память привезенные мною из книжной лавки нашей обители некоторые предметы. Между ними были деревянные ложки с надписью: " На память из Чудова монастыря ."

Отец Иоанн стал выбирать; заметив на одной из них в слове "Чудова" неудачно написанную букву "ч," отстранил ее, сказав: "Не хочу брать, на ней надпись неясна - можно прочитать "Иудова" вместо "Чудова," а это неприятно." Здесь опять обнаружилось святое настроение батюшки. По возвращении домой из Ваулова мне вспомнилось, как отец Иоанн благоговейно рассматривал Евангелие святителя Алексия и как он интересовался иметь хотя строчку, писанную его рукой. В благодарность за прием, оказанный мне, я заказал фототипию с названного памятника и послал ему. В ответ на это был осчастливлен получением от него следующего письма:

"Ваше Высокопреподобие, достопочтеннейший

отец Архимандрит Наместник!

Ваш почитатель Протоиерей Иоанн Сергиев."

Это письмо, полученное за три месяца до кончины батюшки, явилось для меня как бы последним завещанием. Пожелание "обильного дара живого слова" дало мне смелость чаще говорить в церкви поучения и воодушевило писать по его примеру духовный дневник. Что касается иеродиакона Мелетия, принятого мною в Чудов монастырь, то он действительно не причинил для обители никакого беспокойства, так как через несколько месяцев, отправившись на родину, умер.

Благодарю Господа, сподобившего видеть и знать отца Иоанна Кронштадтского в то время, когда я был еще молод и нуждался в духовной поддержке, живом примере. На примере отца Иоанна я убедился воочию, как служитель алтаря близок Богу и как неотразимо может быть его влияние на народ. Откровенно скажу, батюшка своим молитвенным вдохновением сильно действовал на меня, думаю, также и на многих, особенно при совершении Божественной литургии.

Служить с батюшкой являлось великим утешением. Причаститься из его рук значило получить наивысшую радость. И нужно было спешить, чтобы не потерять случая вкусить вместе с великим пастырем Небесной Трапезы. И если обычно требуется продолжительное говение, большое воздержание, то при его служении весь центр тяжести заключался в духовном воодушевлении, в духовной свободе. Таково уж свойство благодати Божией - изливаться не на внешнюю праведность, а на смиренное верующее сердце, кающееся и любящее Господа.

Влияние отца Иоанна на пастырей было так велико, что порождало у некоторых желание ему подражать. Однако в вопросах духа недостаточно одной только копировки. Здесь нужна еще искренность и личный подвиг, чего во многих недоставало, а потому и деятельность таковых сводилась к нулю.

В чем же заключалась сила Кронштадтского пастыря? Одни объясняют ее добрым характером, приветливостью и общительностью батюшки - но мало ли на свете подобного рода людей, однако слава о них не распространяется. Другие видят причину того же в его щедрой благотворительности, поощряемой в наше время, когда ищут христианства деятельного, а не созерцательного. Нет недостатка у нас и в благодетелях, жертвующих миллионы, но кому они особенно известны? Наконец, третьи усматривают в отце Иоанне присутствие жизненного магнетизма, неотразимо действовавшего на всех, с кем он встречался. Но почему бесславны все гипнотизеры? Таковы объяснения мудрецов века сего.

Лица же духовные говорят, что причину влияния отца Иоанна нужно искать в его глубокой вере, любви, преданности Православию, в искреннем отношении к пастырству и личной святости. Да, но перечисленное только привлекает благодать Божию, которая, собственно, и делает человека великим, - вот в чем нужно искать разгадку его обаятельности. Благодать прославила Кронштадтского пастыря и привлекла к нему сердца многих. С этой стороны он являлся не обычным человеком, а чудом Божиим, духовным сосудом, исполненным многих дарований, имевшем право говорить: "Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе" (Флп. 4, 13). Сам же батюшка, когда спрашивали его, каким образом он достиг такой известности, обыкновенно говорил: "Ничего другого я не имею, кроме благодати священства, которая получается всяким иереем при рукоположении; возгревай ее и будешь совершать еще большее и славнейшее."

Итак, приосененный благодатию Божией, отец Иоанн, прежде всего, обладал исключительной верой. Мы к ней только приближаемся, только желаем иметь ее, но она не согревает сердца, не занимает всецело ума и, как говорится, "скользит" в нас. Отец же Иоанн вне всяких сомнений и колебаний верил в Спасителя и в Святое Евангелие: вера была его родной и вечной стихией, истинным ведением, а не простым холодным знанием. Он думал и говорил обо всем относящемся к Божественному не как о чем-либо стороннем, вне сознания его находящемся, но как о лично испытанном и виденном, говорил, как очевидец. Верой во Христа отец Иоанн был пропитан, как губка пропитывается водой, а потому мог смело говорить с апостолом: " ...уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня" (Гал. 2, 20).

Вот излияния его души, записанные во множестве в дневнике, свидетельствующие о глубокой вере: "Троица Святая, Отец, Сын и Дух Святый для меня и для всех - дыхание и свет, жизнь, сила, оправдание, премудрость, святость, всякое богатство, помощь, исцеление от всяких болезней, молитвенный огонь, источник умиления, хранение, безопасность, всякое благо... Бьется ли радостию и трепетом твое сердце при воспоминании и произнесении святейшего Имени несозданной и все создавшей, Всеблагой и Всеблаженной Троицы, Отца и Сына и Св. Духа? О пречудное Имя! О пресладкое и всежизненное Имя! О прекрасная существенная и вечная Троице, давшая неизреченную красоту всему созданному духовному и вещественному миру!.. Единственный и Единородный Сын есть только Сын Божий, и единственный животворящий Дух есть Дух Божий, Которым всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Троическим единством священнотайне (Антифон). Слава же Тебе, Господи, открывшему нам тайну Св. Троицы, елика подобаше. Аминь."

Второе, чем привлек отец Иоанн к себе благодать, это самоотверженная любовь к Богу и ближним. "Не может надивиться ум, - говорит он, - сколь благ, животворящ и всемогущ Творец и Художник их (людей, человеческого рода, всей твари. - Ред). Господь Бог! Как возгорается желание любить Его, лобзать Его творческую руку, благоговеть пред Ним, поклоняться Ему, славословить Его, подобно трем отрокам в печи Вавилонской! О Творец мой! Все твари, сколько их ни есть, все возводят мой взор к Тебе, как Виновнику жизнерадости ."

Особенно можно было наблюдать силу любви к Богу батюшки при совершении им Божественной литургии. После пресуществления Святых Даров, когда на престоле возлежит уже Сам Агнец Божий, вземлющий грехи мира, отец Иоанн не мог оторвать от Него своих глаз, исполненных благодатных слез благодарения. Один сослужитель батюшки по собору говорит, что отец Иоанн близко-близко и любовно склонялся над Агнцем, плакал и духовно ликовал, взирая на Него; он был в то время подобен ребенку, который ласкается к своей матери, поверяя ей детские радости и печали, зная, что родная мать выслушает его, не отгонит прочь от себя. Нельзя передать всей небесной красоты описанного момента, обаятельно действовавшего на сердце всякого верующего человека. Мы со своей стороны были счастливы видеть отца Иоанна именно в таком молитвенном состоянии, когда думалось невольно: "Как батюшка любит Господа, какой он святой, дорогой!.."

Третье, что было у отца Иоанна, это непоколебимая преданность Святой Церкви и ее уставам. Много православных людей, но мало беззаветно любящих мать свою Святую Церковь. Отец же Иоанн ни в чем никогда не упрекнул ее, всецело подчинялся ей и всегда наслаждался духовным богатством, сокрытым в ее богослужении, таинствах, обрядах.

"Братия, други! - говорил он. - Любите Церковь: в Церкви - ваша жизнь или ваша живая вода, бьющая непрестанным ключом из приснотекущего источника Духа Святаго, - ваш мир, ваше очищение, освящение, исцеление, просвещение, ваша сила, помощь, ваша слава, в ней все высочайшие, вечные интересы человека. О, какое благо Церковь! Слава Господу Церкви, изливающему на нее Свои дары в безмерном множестве! О, веруйте, веруйте не словами только, но делами во Святую, Соборную, Апостольскую Церковь...."

Далее надлежит нам сказать о пастырской ревности отца Иоанна. Кто не знает, как он спускался в подвалы и вертепы, отыскивая несчастных и бедных людей? Кто не читал о его бесчисленных дальних и нелегких поездках по России к больным и ищущим духовного утешения? Кто не поражался его строительству обителей и разных благотворительных учреждений? Трудно пересказать, как многообразно и в каких видах проявлялась деятельность отца Иоанна.

Жить и трудиться для ближних, приводить их к Богу, ко спасению, было целью всей его жизни; в этом отношении он не считался ни со своим покоем, ни с семейными, ни с другими обстоятельствами. На пастырство батюшка смотрел как на дело, врученное ему Самим Господом Богом, от которого не имел права отказываться и уклоняться.

Супруга батюшки еще в начале его священства замечала, что он совсем забывает семью и дом, но отец Иоанн отвечал: "Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно, а мы с тобой посвятим себя на служение Богу."

Когда же домашние выражали опасение, как бы при щедрости батюшки не остаться им в крайней нужде, он приводил такие доводы: "Я священник, чего же тут? Значит и говорить нечего - не себе, а другим принадлежу."

Особым видом служения отца Иоанна ближним нужно признать ежедневное совершение им Божественной литургии, на которой он всех звал к покаянию и причащению. Завещание Спасителя о вкушении Пречистого Тела и Крови Его для Жизни Вечной, к сожалению, ныне пришло в забвение и часто подвергается поруганию. Отец Иоанн оживил и восстановил этот завет Христов. Из Кронштадта раздался голос: "Со страхом Божиим и верою приступите к Чаше," приступите не мысленно только, как было доселе, а для действительного, реального соединения со Спасителем в Святых Тайнах. Весь исполненный любви, отец Иоанн не мог переносить холодного отношения верующих к столь великому Таинству. Он жаждал спасения духовным чадам своим, а потому хотел, чтобы они всегда получали самое дорогое, самое драгоценное, самое необходимое, а именно: Святое Причащение.

Остается сказать еще о личной святости отца Иоанна. Он по настроению и жизни был человек праведный, чего достиг путем глубокого внимания к себе, непрестанным очищением своего сердца от всякой скверны плоти и духа. Свидетелями такой внутренней работы батюшки теперь являются для нас его дневники. Записывая ежедневно все переживания души, как благодатные, так и греховные, он за все доброе благодарил Господа, а со злом усиленно боролся и заботился об изглаждении его через самоукорение, молитву и тайное покаяние. В последнем отец Иоанн приобрел необыкновенную удобоподвижность: всякое недоброе чувство, всякий дурной помысел непременно сопровождался у него сокрушением и взыванием ко Господу о прощении и помиловании. И за такое вольное и постоянное исповедание Спаситель обвеселял сердце великого пастыря, исполнял его миром, утешением, или, как выражался сам батюшка, "пространством," вследствие чего господствующим состоянием отца Иоанна была бодрость духа и постоянная свежесть физических сил. Узнав на опыте, какое великое значение имеет тайное покаяние в деле нравственного созидания, он и другим ревнующим о благочестии советовал прибегать к тому же.

Да, удивительная внимательность была у отца Иоанна к своему внутреннему состоянию: всему он придавал значение, все старался осмыслить и оценить с духовной стороны.

Читал ли правило, - глубоко вникал в каждое слово, оттого-то и в указаниях его мы встречаем много пометок вроде следующих: подчеркнуто выражение "окаянную мою душу соблюди," а на полях написано: "Действительно, как я окаянен." Приходилось ли ему бывать среди природы, видеть звездное небо, заход солнца, море, горы, луга, красный цветок, тотчас же взор его переносился к Виновнику мира - Богу, творческую десницу Которого он созерцал во всех делах Его. Снилось ли что-либо, он и это запоминал.

Такую внутреннюю жизнь отец Иоанн проводил не год и не два, а более полувека, и достиг высокого духовного устроения - святости, так сильно поражавшей всех, кто имел счастье с ним встречаться и молиться.

Самый внешний вид отца Иоанна был особенный, какой-то обаятельный, невольно располагавший к нему сердца всех: в глазах его отображалось небо, в лице - сострадание к людям, в обращении - желание помочь каждому. Неудивительно, что к нему тянулись все болящие, страждущие душой и телом. Из бесчисленного множества примеров приведем хотя один.

Некто совсем сбившийся с пути, окончательно расстроивший свое здоровье пьянством, проходя по Петербургу мимо вокзала, заметил толпу, устремившуюся к подходящему поезду.

Простое любопытство заставило его спросить: "Куда народ так спешит?" Ему сказали: "Сейчас должен приехать отец Иоанн Кронштадтский."

"Вот чудаки, - подумал он, - стоит так толкаться, и что тут особенного? А впрочем, пойду и я, посмотрю на этого священника, уж очень много о нем говорят." Идет...

Батюшка, несмотря на окружающее кольцо встречающих, обращает внимание на подошедшего, дерзновенно осеняет его крестом и ласково говорит ему: "Да благословит тебя Господь и да поможет Он тебе направиться на добрый путь, друг мой. Видно, много ты страдаешь!"

От таких вдохновенных слов великого пастыря благодатная сила, как электрическая искра, проходит по всему существу несчастного. Отошедши в сторону, он почувствовал, что сердце его полно умиления и расположения к отцу Иоанну.

"И в самом деле, - невольно вспыхнула у него мысль, - как мне трудно жить, до какой низости я дошел, сделался хуже скота. Неужели можно подняться? Как было бы хорошо! Отец Иоанн мне этого пожелал, и какой он добрый, пожалел меня, непременно поеду к нему!" И затем едет в Кронштадт, исповедуется, причащается Святых Тайн и с Божией помощью постепенно нравственно восстанавливается.

Повествуя об отце Иоанне, не могу не помянуть добрым словом письмоводительницу его Веру Ивановну Перцову, впоследствии монахиню Иоанну, ныне уже почившую. Она много лет по святой любви самоотверженно служила великому пастырю.

Окончив гимназию, Вера Ивановна стала искать духовного общения с батюшкой, но даже подойти к этому светильнику, всегда окруженному народом, было не так легко; тогда она решилась терпеливо издали следовать за отцом Иоанном и, как говорится, не спускать с него глаз.

В Кронштадте приходилось ей иногда целыми часами ходить около домика батюшки, чтобы хотя на минутку увидеть в окне его тень, и, если это удавалось, ликованию ее не было предела. Отец Иоанн сам как-то в храме обратил внимание на столь усердную богомолицу, велел ей зайти за книгой, затем он поручил Вере Ивановне переписку "дневника и, наконец, взял к себе в качестве письмоводительницы. Означенное послушание она несла до самой смерти батюшки и была постоянной его спутницей при путешествиях. Дорожа доверием святочтимого пастыря, Вера Ивановна всеми силами служила ему и однажды, оберегая его покой, едва не лишилась руки.

Когда я гостил в Ваулове, батюшка дал понять, между прочим, что после его смерти Вера Ивановна будет нуждаться в моей поддержке.

Обращаясь к ней, он сказал: "Позаботьтесь об отце Арсении, он потом пригодится тебе."

Так и случилось: по кончине великого пастыря, всеми оставленная, она приехала в Москву. Мне пришлось хлопотать об устройстве ее, но нелегко это было, ввиду той человеческой злобы, которая окружала ее. К тому же я не имел особого веса и не мог чем-либо помочь; даже в женских обителях не встретил сочувствия, несмотря на то, что митрополиты Владимир и Макарий дали Вере Ивановне свои рекомендации. Одна только игумения Московского Новодевичьего монастыря Леонида отозвалась на мою просьбу: определила ее в свою обитель, разрешив принять мантию с именем Иоанны. К сожалению, немного оставалось ей жить, так как от неприятностей и невзгод у нее развилась чахотка. Отправленная на лечение на Кавказ в Команский монастырь святого Иоанна Златоуста в качестве казначеи, она здесь не только не поправилась, но от сырой местности окончательно расстроила свое здоровье. Еле живая, Вера Ивановна вернулась в Новодевичий монастырь, где в скором времени мирно почила о Господе, имея перед собой портрет отца Иоанна, на который молитвенно взирала до последнего вздоха.

По распоряжению игумении Леониды похоронили ее с честью. Отпевал я ее в соборе при полном освещении, в присутствии многих сестер и пении всего монастырского хора. Считаю своим долгом всегда помнить Веру Ивановну, облегчавшую мне доступ к отцу Иоанну. Со слов ее и что сам знаю, передаю следующее о великом Кронштадтском пастыре.

В отрочестве с трудом давалось отцу Иоанну учение, но детская слезная молитва ко Господу открыла ему разум, помогла окончить курс Семинарии первым и поступить на казенный счет в Петербургскую Академию.

В молодых годах батюшка видел во сне храм, в который его кто-то ввел. Когда он был назначен в Кронштадт священником, то, войдя в первый раз в Андреевский собор, крайне поразился тем, что последний именно и снился ему.

Первоначальная жизнь в Кронштадте не благоприятствовала пастырским трудам отца Иоанна. Многочисленная семья, куда он вошел, тесная квартира должны были, по-видимому, мешать духовно сосредоточиться, но батюшка и в такой обстановке сумел развить в себе богомыслие: когда ему трудно было молиться, он уходил за город, чтобы в уединении среди природы созерцать Господа.

С первых шагов пастырства отец Иоанн поставил задачей ежедневно совершать Божественную литургию, но, так как местный причт состоял из нескольких священников, исполнение его желания затруднялось. Ему приходилось выпрашивать разрешение отслужить, на что не все собратия его соглашались. Только заменяя очередного, батюшка чувствовал себя свободно.

По настроению батюшка всегда склонен был к духовному созерцанию. Будучи еще молодым, он, идя в храм и возвращаясь оттуда, устремлял к небу взор и воздевал руки как бы на молитву. Непривычная к подобным явлениям толпа готова была считать нового священника ненормальным. Такой взгляд на батюшку едва не утвердился даже среди его сослужителей по собору.

Живая деятельность его в начале пастырства казалась настолько необычной и новой, что высшее духовное начальство неоднократно вызывало батюшку для объяснений и готово было наложить на него ограничение, но Господь Сам хранил Своего избранника от несправедливых и ненужных репрессий, доводя постепенно всех нападающих до сознания праведности Кронштадтского светильника.

Иногда одолевала отца Иоанна туга душевная, как он сам объяснял, вследствие отхода благодати Божией, но он тогда не ослабевал духом, а продолжал бодрствовать и молиться так: "Ты, Господи, оставляешь меня за грехи, но я не отойду от Тебя, а всегда буду вопить о помиловании."

Испытал отец Иоанн в продолжение своей жизни немало преследований и надоеданий от своих мнимых почитательниц, наносивших ему много оскорблений в храме, однако как истинный пастырь, имевший о людях всегда ровное, молитвенное святое попечение, он вышел незапятнанным от всех козней дьявольских, возводимых на него через людей.

После совершения Божественной литургии отец Иоанн любил уединяться, чтобы почитать Святое Евангелие, предаться богомыслию.

И это понятно: ум и сердце у него всегда были направлены к горнему, а потому после принятия животворящих Тайн Христовых, когда он входил в реальное единение с Господом, ему особенно не хотелось лишаться духовных плодов Святого Причащения - спокойствия, радости и блаженства, так легко расхищаемых суетой мира. Нередко отец Иоанн читал и объяснял слово Божие и своим близким, что чаще всего случалось в путешествиях на пароходе.

"Благословенны те минуты, - говорила мне мать Иоанна, держа в руках Книгу Живота. - Толкования батюшки были просты, проникнуты глубокой верой и любовию ко Господу. Сердце тогда сильно билось от духовного восторга и утешения."

Спал батюшка летом и зимой при открытой форточке, так как любил свежий воздух, а если чувствовал холод, одевался потеплее, даже в шубу. Ложась в постель, не снимал подрясника, как бы держа себя всегда наготове к встрече Небесного Жениха, могущего придти во всякое время; ночью он выходил на прогулку, чтобы насладиться тишиной и полюбоваться звездным небом. Вообще отец Иоанн очень любил природу и особенно растения: остановится, бывало, над каким-нибудь цветочком и долго-долго размышляет, лобызая в нем творческую десницу Божию. Из всего окружающего он постоянно брал себе повод или тему для богомыслия.

К приносимым деньгам и подаркам отец Иоанн относился различно: от одних отказывался, иными не дорожил, скоро передавая другим, а некоторыми интересовался, очевидно, теми, которые доставляли ему утешение и радость, и все это вне зависимости от их ценности.

Во время Великого поста, по всей вероятности, от чрезвычайных трудов батюшка почти всегда чувствовал недомогание, так что приходилось бояться даже за его здоровье и жизнь. Но Господь ему помогал. Святая Четыредесятница проходила, и на Пасхе батюшка поправлялся, расцветал.

Отец Иоанн всех объединял своей любовью; он не страдал узкосословными взглядами. К нему одинаково тянулись священники и монахи, знатные и простые, богатые и бедные. Было приятно служить с ним, так как тогда престол Божий окружали чернецы и прихожане пастыря, давая тем чувствовать, что Христос одинаково принимает всех в Свои отеческие объятия. Сам из белого духовенства, батюшка глубоко ценил монашество и был строителем многих женских обителей, отсюда неудивительно, что он давал советы на вступление в иночество.

Однажды в Великом посту отец Иоанн тяжело заболел: доктора предписали ему скоромную пищу. Тогда он запросил свою мать, благословляет ли она его на это, и получил такой ответ: "Лучше умри, но не нарушай устава Святой Церкви."

Батюшку часто спрашивали [о Толстом] - может ли он покаяться?.. Он говорил: "Нет, так как повинен в хуле на Духа Святого," причем предсказывал ему < близ > кую (?) смерть, что действительно и случилось.

Отец Иоанн каждую литургию считал за правило говорить поучение, заранее его обдумав, а иногда и написав. Выходя же на амвон, непременно молился: "Господи, помоги мне сказать слово на пользу слушающим."

Батюшка стремился всегда иметь святое, серьезное отношение к Богу и близким. Мы часто поверхностно рассуждаем о предметах веры, а к людям бываем неискренни и недоброжелательны; Кронштадтский же светильник горел духом ко Господу, а в человеке видел образ Его, и потому каждого ценил, уважал и любил.

Отец Иоанн обладал даром слез, которые часто наблюдались у него при совершении Божественной литургии, тайном молитвенном покаянии и духовном созерцании. Слезы эти, как говорил он, не вредили его зрению.

"Ты, Господи, устроил то, что я не боюсь проливать пред Тобой слезы покаяния и умиления, ибо они не ослабляют, а очищают и укрепляют мое зрение.

Слезы мира сего - от печали мирской - ослабляют и совсем ослепляют человека много плачущего, а слезы благодатные производят противное действие. За сие и за все благое - слава Богу."

Батюшка часто в своих проповедях указывал на близкое Пришествие Спасителя, ожидал его и чувствовал, как сама природа готовится к сему. великому моменту. Главным образом он обращал внимание на огонь, которым будет уничтожен мир подобно тому, как древний истреблен водой.

Отец Иоанн в поучениях, беседах и дневниках часто напоминал, что грех, беззаконие томит человека, вселяет в него тоску, терзание совести, и наоборот, свобода от страстей бодрит сердце и освежает весь организм. Здесь сказался духовный опыт батюшки, неусыпно боровшегося с греховной природой.

Любил отец Иоанн говорить о пространстве сердечном, коего сам постоянно искал и просил у Господа. А определял он это так: это состояние духа, когда не гнетет тебя ни уныние, ни скука, ни страх, ни какие-либо другие страсти. Оно открыто для восприятия духовных благ и переполняется ими. Ему противоположна туга душевная, происходящая от всякого рода скверны и удаления от нас благодати Божией.

Отец Иоанн восхвалял простоту, указывая на то, что Сам Господь есть Простое Существо. Вера, трудолюбие, обходительность, смирение, незлобие, тихость, покорность, послушание - все это, пояснял батюшка, возрастает на почве простой души.

На все члены организма смотрел как на чистые творения, долженствующие возбуждать только возвышенные чувства.

Отец Иоанн не любил оставаться в долгу у кого бы то ни было, а в особенности у тех, кто ему оказывал услуги. Перед праздниками Рождества Христова и Пасхи им подписывались списки лиц, которым надлежало выдать так называемые чаевые. Сюда входили телеграфисты, почтальоны, полицейские чины и другие лица. Даже в последний год жизни, уже больной, батюшка не забыл своего обычая и торопился составлением списков, а то, говорил он, "не успею."

Перенесши в начале 1906 года болезнь, отец Иоанн, доселе бодрый, неутомимый и жизнерадостный, сразу осунулся, подряхлел и стал чувствовать упадок сил, однако не прерывал своей жизненной задачи - ежедневного служения Божественной литургии и посещения страждущих.

Последнюю обедню служил отец Иоанн 9 декабря 1908 года. С этого дня болезнь его приняла тяжелую форму, так что он был принужден прекратить прием посторонних лиц и почти все время полулежал в кресле при открытой форточке. Неосторожный выезд на прогулку 17 декабря в пролетке случайного извозчика еще более усилил нездоровье светильника Божия. Он весь ослаб и 19-го утром уже не мог выйти в переднюю для встречи священника со Святыми Дарами, как делал ежедневно. В предсмертные дни батюшка иногда стонал, что свидетельствовало о его тяжких страданиях, от всяких лекарств отказывался и пил только святую воду из источника преподобного Серафима Саровского.

Последнее распоряжение сделал отец Иоанн игумений Ангелине об освящении храма-усыпальницы в Иоанновском монастыре. Ночь на 20 декабря прошла тревожно; в два часа ночи у него отнялись ноги, и он видимо стал угасать. Пришлось поспешить с литургией - в четыре часа священник пришел уже со Святыми Дарами. Отец Иоанн мог принять только Святую Кровь. После причастия он сам вытер уста и на некоторое время успокоился; проговорив затем: "Душно мне, душно," впал в забытье. Дыхание становилось все тише... Пришедший иерей начал читать канон на исход души, и когда по окончании подошел к батюшке, последний лежал неподвижно, с руками, сложенными на груди.

Послышалось еще несколько вздохов, и великий пастырь спокойно предал дух свой Богу. Глаза, доселе закрытые, чуть-чуть приоткрылись, и из них показались чистые, как хрусталь, слезинки. Это были последние слезы праведника.

Умер батюшка в семь часов сорок минут утра 20 декабря 1908 года на восьмидесятом году от рождения. Во время болезни он был молчалив и крайне серьезен: очевидно, молитвенно готовился к переходу в Горний мир.

Отец Иоанн после великих жизненных трудов явился поистине спелым колосом на ниве Христовой, а потому уже не мог пребывать с нами, грешными. Вот почему последние слова его были: "Душно мне, душно," то есть душно в этой юдоли земной.

Похоронили батюшку в усыпальнице устроенного им в Петербурге Иоанновского монастыря.

Один из священников, присутствовавший при погребении отца Иоанна, ранее довольно критически относившийся к его пастырской деятельности, засвидетельствовал в печати следующее: "Когда я, едва пробираясь через несметную толпу народа, подошел ко гробу батюшки, то моему сердцу передалось сразу чувство, что здесь молятся не об умершем, а у раки уже прославленного угодника Божия, так как храм оглашался воплями и стонами людей, просивших всевозможной помощи у почившего, в чем, очевидно, сказался духовный инстинкт народа. Еще в большей степени пережил я это во время погребения. Полученное впечатление в корне изменило мой взгляд на Кронштадтского пастыря, которого я после этого оценил, полюбил, и молитвою его теперь только и живу."

2. Мысли о Церкви и Православном богослужении. СПб., 1894.

3. Путь к Богу. СПб., 1905.

4. Солнце Правды. О жизни и учении Господа нашего Иисуса Христа. СПб., 1901.

5. От смерти к жизни. СПб., 1904.

7. Горе сердца! СПб., 1906.

8. Созерцания и чувства христианской души. СПб., 1905.

9. Путь спасительный.

10. Христианская философия. СПб., 1902.

11. Созерцательное подвижничество. СПб., 1907.

12. Правда о Боге, мире и человеке, записанная в дневнике протоиереем о. Иоанном Ильичом Сергиевым (Кронштадтским): Извлеч. из нового дневника за 1894- 1899 гг. СПб., 1900.

13. Правда о Боге, мире и человеке: Из дневника протоиерея о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского). Кронштадт, 1899-1900. Вып. 1-6.

15. Живой колос с духовной нивы. СПб., 1911.

16. Поли. собр. соч. Слова и поучения. СПб.; Кронштадт, 1897-1903. Т. 1-7.

17. Слова и поучения за 1897-1908 гг.

18. Новые слова и поучения, произнесенные в Кронштадтском Андреевском соборе в 1907-8 гг. СПб., 1909.

19. Венок на свежую могилу незабвенного пастыря о. Иоанна Кронштадтского: 148 поучений, экспромтов. СПб., 1909.

20. Мысли о богослужении Православной Церкви протоиерея Иоанна Сергиева (Кронштадтского). М., 1894.

21. Мысли христианина о покаянии и Святом Причащении. СПб., 1903.

22. Страшный Суд. По руководству о. Иоанна Кронштадтского. М., 1900.

23. Новые грозные слова отца Иоанна Кронштадтского о Страшном поистине Суде Божием, грядущем и приближающемся. 1906-1907 гг. СПб., 1908.

24; Поучения и слова на праздники Господа нашего Иисуса Христа. Кронштадт, 1888.

25. Полн. собр. соч. СПб., 1891-1894. Т. 2. Полный годовой круг слов, поучений, бесед.

26. Уроки христианской жизни: Сборник проповедей и поучений на круглый год. По руководству о. Иоанна Кронштадтского. М., 1900.

2. Иеромонах Михаил. Отец Иоанн Кронштадтский. СПб., 1903.

3. Епископ Евдоким (Мещерский). Два дня в Кронштадте: Из дневника студента. [Сергиев Посад], 1902.

4. Милость Божия и благодатная помощь по молитвам о. Иоанна.

5. Беседы о. протоиерея Иоанна Кронштадтского с настоятельницею Иоанно-Предтеченского Леушинского первоклассного монастыря игумениею Таисиею. 2-е изд. Пг., 1915.

6. Большаков Н. И. Источник живой воды. [О. Иоанн Ильич Сергиев (Кронштадтский).] СПб., 1909.

7. Завет с священной гробницы приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского. СПб., 1914.

8. Кончина и погребение о. Иоанна Кронштадтского. М., 1909.

9. Пустошкин В. Ф. Правда дороже золота. [Об Иоанне Кронштадтском.] СПб., 1911.

10. Иеромонах Методий. Отец Иоанн Кронштадтский. Сливен, 1938.

11. Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. Белград, 1938.

12. Епископ Александр Семенов-Тян-Шанский. Отец Иоанн Кронштадтский. Paris, 1990.

Я имел счастье видеть и читать дневники отца Иоанна Кронштадтского в подлиннике. Помню, у меня перебывало разной формы и величины шестнадцать тетрадей, исписанных рукой великого светильника. К сожалению, по сложности занятий я не смог в свое время хорошо разобрать и изучить их, а между тем они содержат много интересного. Оттуда извлечены только благоговейные размышления и духовные созерцания, все же дневниковые записи о личных и интимных переживаниях батюшки - о его непрестанной борьбе с греховными помыслами и чувствами - остались ненапечатанными, тогда как каждая строчка всероссийского пастыря может иметь значение для того, кто по его примеру ищет духовного совершенствования.

Привожу здесь то, что успел выписать из трех тетрадей его дневника за 1904- 1907 годы.

На первой странице отец Иоанн делает такой заголовок: "Некоторые заметки о богослужении Православной Церкви на память мне самому и дорогой братии моей - отцам иереям и диаконам, отчасти псаломщикам, 12 мая 1907 года." Написано неразборчиво и ниже стоит такая приписка: "Едва разобрал слово "отчасти" (читал "о печати"). Как я скверно, неразборчиво, слитно, некорректно пишу, безобразие, 6 июля 1907 г" (Пример самоукорения. - Примеч. авт.).

Молю Господа простить мне вечернее ядение сладкого блюда, которое было для меня нравственно (а не физически) вредно именно как сладкое и очень угодное для плоти многострастной.

Благодарю Господа, многократно совершавшего во мне чудеса милости и благопременения мира, обновления, свободы, дерзновения в молитвах за людей в разных домах и квартирах столицы. Слава Его благопослушеству, благоуветливости, милосердию и силе, животворящей нас, умерщвленных грехами различными.

Господи, исторгни из сердца моего жало вражие и росу благодати Духа Твоего посли мне, оживотворяющую и прохлаждающую сердце мое. Вижу прелесть лукавого.

Господи, отыми от сердца моего вражии наваждения и всегда свободным яви его через покаяние. Кто Бог велий яко Бог наш! Ты еси Бог творяй чудеса; сказал еси в людях силу Твою - в бесчисленных делах Твоих, - и Церковь непрестанно воспоминает и прославляет все великие дела Твои в мире и в Церкви Твоей. Слава Тебе, Господи, слава Тебе. Буди! Буди!

Благодарю Господа, избавившего меня во время Литургии верных от смущения и тесноты, возникших в душе при виде дыма от задуваемых ветром свечей на престоле, коптивших, как казалось, митру на мне (пожалел, значит, чтобы не закоптилась - тщеславие и суетность в такие минуты!). Но Господь послал в мое сердце истину Свою и благодать Свою, и я одолел мечту врага, смущавшего меня пристрастием к тлену и праху. Успокоившись, я совершил службу непреткновенно и сказал доброе слово верующим, предстоявшим в храме, об отдании Пасхи, о доказательствах Воскресения мертвых из природы, которая зимой цепенеет и мертвеет, а летом оживает, укрепляется и благоухает.

В другой раз Господь избавил меня от большого смущения, скорби и тесноты, постигших меня, когда мне доложили о большой сумме, данной одному человеку за сопутствие мне, которое я ценил гораздо менее, и я, было, к нему охладел. Но, взвесив в мыслях те суммы, которые получаю даром от других в разное время, и сумму, которую потребовал от близких моих спутник мой и которую не я платить буду, успокоился благодатию Божией и неприязнь преложил на приязнь к нему.

Но вечером, часов в одиннадцать, враг бесплотный еще сильнее напал на меня через тот же помысл, через то же пристрастие к деньгам - я долго боролся с врагом и наконец именем Господним победил его мечту и козни злейшие и успокоился. Благодарю Господа, Победителя ада, за все Его благодеяния духовные и вещественные, благодарю Тебя, Владыко прещедрый! Утверди во мне сие, еже соделал еси, Владыко, и царствуй во мне.

Слышу, старец Гефсиманского скита, что близ Сергиевой Лавры, отец Варнава недоброжелательно обо мне отозвался. Что я ему сделал? Нужно помолиться, чтобы Господь примирил наши сердца.

Сегодня ко мне приходила жена моего бывшего секретаря и много мне наговорила дерзостей. И это за то, что я всячески поддерживал ее мужа, заботился о [их] семье. Признаться, я не выдержал и резко попросил ее оставить мой дом.

Я спокойно и торжественно читал канон и потом совершил Литургию. В середине ее враг усиливался поколебать мой мир пристрастием сердца к блестящему тлену (митре) - пожалел, чтобы не задымилась (от горящих свечей и кадила) - и теснотою и бессилием сердечным, но верою, тайной молитвой и теплым покаянием воспрянув, я одолел вражие наитие и успокоился. О сколь хитер, тонок и неусыпен враг, а наши глупые пристрастия сколь велики!

Затем я умиленно, со слезами совершил Литургию и проповедь сказал смело, сильно и сердечно.

От гордости и тщеславия происходит желание пышно и красиво одеваться, поэтому презирай блеск внешний; блистай тайно, внутри - духом.

Господи, болит душа моя грешная тлением. От тли избави мя Духом Твоим Святым. Вижу плоты из многих дерев и сжимается сердце мое: зачем, думаю, истребляют леса и оголяют землю, а богачи наживают огромные капиталы и плохо, скудно оплачивают труд простолюдинов, крестьян. В Архангельске лесопромышленники наготовили горы бревен и досок для продажи англичанам. Но что тебе за дело, что лесами торгуют и лесопромышленников обогащают? Уж не жаль ли тебе, что и луга косят, и сено убирают, и нивы пожинают, и хлеб в житницы убирают? Уж не жаль ли тебе, что и солнце лучезарное светит и всю землю освещает и оживотворяет? Горняя помышляй человек, а не земная. О как хитер враг бесплотный, уязвляющий сердце пристрастием к тленным вещам видимого мира, - сердце, которое должно быть храмом Божиим.

Господи, даруй мне благодать не прилепляться к вещам мира сего (потерял гребенку).

Вождь нашего воинства А. Н. Куропаткин оставил все поднесенные ему иконы в плену у японцев-язычников, между тем как мирские вещи все захватил. Каково отношение к вере и святыне церковной! За то Господь не благословляет оружия нашего и враги побеждают нас. За то мы стали в посмеяние и попрание всем врагам нашим.

Согрешил я пред Тобою, Господи, испытующий сердца и утробы, позавидовал автору сочинения "Начало и конец видимого мира," что он, светский человек, более меня, академика и священника, сведущ в богословии и составил свое сочинение премудро, глубокомысленно, просто!

Господи, еще я сильно тяготею к земле, еще я ревную к лукавнующим и обогащающимся быстро за счет бедного русского народа лесопромышленникам Архангельским, преимущественно немцам, евреям и отчасти русским (Николай Осипович Шаврин). Последний особенно богат: забыл Бога, Церковь, бедных. Суди их, Боже Праведный!

Господи, за все благодарю Тебя, и за немощи и болезни. Благодарю Тебя, что они сносны и терпимы.

Враг бесплотный, внутри нас, в сердце нашем гнездящийся, постоянно старается высмеивать, осквернять мысленно природные необходимые члены, созданные Творцом для естественных отправлений, а то и святые лица и предметы, достойные всякого уважения, а уж какие истории делает над ними во сне, какие строит химеры, описать невозможно. Вспоминаю бесовские хвастовства у Игнатия Брянчанинова: "Наше время, наши годы." Да, ваше время и область тьмы! (Мк. 7, 21-22).

Как наяву, так и во сне, враг льстит и борет души и мою душу бесчисленными греховными мечтаниями. Господи! Помоги мне побороть его. В Будущей Жизни и на ум не придут такие грехи и погибнет память их, но будет тогда только правда и святость, мир и блаженство нескончаемое.

Господи, проклинаю все сладострастное, бессмысленное и пагубное и не хочу исполнить его. Но грешен я пред Господом, делая уступку плоти, в чем и окаяваю себя.

Ветхий, бессмысленный, страстный человек всем соблазняется и от всего смущается, даже всеми святыми вещами соблазняется и собственным телом. Как надо постоянно презирать своего ветхого человека, не следовать ему, распинать его, по меткому выражению церковной песни: ."..и дея учил еси презирати убо плоть, преходит бо." (тропарь преподобному).

Господи! Прости мне мое сладострастие: я пожалел приготовленного для меня меду для питья, выпитого в пути со мной. 24 июня 1907 г.

Господи, расположи сердце мое к памяти бывшего митрополита Исидора, сурово, гордо всегда принимавшего меня, а впрочем, и не лишавшего меня земных наград и тщетных славиц - крестов и орденов.

Вечная ему память!

Господи, благодарю Тебя, ибо Ты изменил душу мою изменением благодатным, даровав мне мир и пространство сердечное с правотою духа моего.

Согрешил: вечером лишний раз попил чаю и поел булочки рыхлой на сахаре. Не надо было. Я раб чрева и раб многострастной плоти! Доколе ты будешь коснеть в узах тления? Доколе не вознесешься к нетлению, к Небу, к вечному, непреходящему? А между тем ты причащаешься почти ежедневно Святых Животворящих Тайн!

В городе Кириллове заезжали на подворье Леушинское к игумении Таисии минут на десять, а оттуда в усадьбу купца Кирилловского Григория Александровича Валькова и супруги его Елены Алексеевны; угостившись обедом, отправились оттуда в Ферапонтову обитель, где ночую и служу завтра Литургию. При въезде в усадьбу Валькова в ветхом человеке моем возникла зависть к дешево купленному имению и благополучию Валькова. Сердце сжалось и лишилось благодати. Я тогда тайно принес покаяние Господу от всей души, и Господь помиловал меня, простил, отъял грех, умиротворил душу, дал ей простор и дерзновение. Слава Господу, скоропослушливому и благоуветливому!

Обедню совершил благодатно и умиленно; искушения злобного врага на утрене и Литургии благодатию Христовою победил; говорил слово о сотнике верующем, просившем Господа исцелить слугу его; говорил о силе веры, о неверах наших русских, об изгнании неверных сынов Царства, или Церкви, об интеллигенции неверующей, о Толстом и его последователях, о развращении нравов русских, о неверии и отпадении от Божьей Церкви, богослужения и [о] неверии в Евангелие.

Господи, очисти душу мою от всякой скверны плоти и духа. Аминь. Господи, даруй мне Тебя Единого иметь в сердце моем. Ты - Источник всех благ. Ты - Источник жизни, света, мира, радости, силы!

Чем более держишь себя в постели поутру или днем, тем более хладеет сердце к Богу и молитве, к духовной жизни; то же бывает, когда человек кушает и пьет с наслаждением более надлежащего. Плоть всегда нужно держать в узде, в повиновении духу.

Господи! Сохрани паровое судно наше предстательством святого Николая - Святителя, коего имя оно носит на себе, во все время его плавания и во всех водах. Аминь. Буди! Мне же даруй хранить все повеления Твои.

Исправи, Господи, неисправное сердце мое и даруй мне любовь нелицемерную, никогда не отпадающую; дай мне силу не пренебрегать ни одним лицом, никого не презирать, не иметь ни к кому неприязни, ни к праздношатающимся и скитающимся за мною из конца в конец, каковы некоторые женщины и мужчины, считающие меня за кого-то великого и преследующие меня на пароходах. Научи всех уважать, никого не обижать ни неприязнью, ни враждою, ни одним чувством.

Следуя по реке Мологе на пароходе "Владимир" и на лошадях в Устюжну, я поражен был приятным удивлением и тронут до умиления горячею верою граждан и простых людей обоего пола всех возрастов ко мне, грешному, просивших у меня благословения. Особенно это зрелище трогательно было при обратном моем путешествии на лошадях в вечернее позднее время, [почти] ночью. При этом позднем возвращении меня встречали взрослые и дети, мальчики и особенно девочки и девицы, ожидавшие меня с самого утра и до ночи. Какая горячая вера! Какие слезы! Какое доверие ко мне - детское, горячее! Плакать самому хотелось при этом. Девочки просили, чтобы я молил Бога хорошо, успешно им учиться. Помоги им, Господи! Это Ты расположил их сердца, детские, простые, ко мне, недостойному!

За мною гоняются из города в город какие-то странствующие девушки и женщины худощавые. Они, слышал я, признают меня за Христа, и я не допускал их иной раз до Святой Чаши Тела и Крови Христовой. Надо их испытать. Они ничего не делают и только перекочевывают с места на место: где я, там и они. Господи, вразуми их и спаси!

Искушение при проезде в карете на пароход "Царский." Гнались за каретой нищие ребята. Иным дал по полтиннику, а одному мальчику два раза по двадцать копеек. Он пренебрег ими, оставил на дороге и, желая получить рубль, долго гнался за мною; я рассердился и крикнул: "Ступай прочь." И мое сердце лишилось простора, мира и благодати; стало печально и больно на душе. Я стал каяться Богу и молить о прощении мне греха озлобления, пристрастия к деньгам и жестокосердия к нищим. Горячо каялся, и Господь простил наконец и дал мир и дерзновение.

Грех мой, в коем я покаялся. Когда подходили к причащению Святых Тайн послушницы монастыря и мирские люди, то между последними я заметил некоторых бедных женщин и девиц немолодых, без дела живущих, перебегающих из города в город, бывающих в церквах, где я служу, и причащающихся без исповеди и спроса. Я их в душе осудил и [ими] пренебрег.

Господи, отыми от меня зависть к автору книги "Начало и конец видимого мира" и даруй мне благодать сорадоваться ему и благодарить Тебя, Господи, Источника разума и премудрости. 27-е июля, 1905 г.

Господи, Ты все мне даровал, преисполнил милостию и щедротами - и благодарю Тебя! Дай мне в достояние Тебя Самого, да ничего, кроме Тебя, не желаю, не ищу и не хочу, не жажду, никому не завидую.

Чего ты не имеешь, чтобы завидовать кому-либо, - богатому и знатному человеку? Ты все имеешь по милости Божией: и здоровье, и богатство, и славу добрую, и, что всего дороже, веру живую и созерцательную, действенную, освящающую, укрепляющую душу и тело, грехи очищающую, с Богом соединяющую, твердое упование на Бога дарующую. А ты завидуешь преуспевающему в делах своих богачу, корыстолюбивому, немилосердному, жестокосердному, собирающему себе, а не в Бога богатеющему! Покайся, осуди, обличи себя и впредь не будь безумен, а разумен. Все земное считай за сор.

Как чудно изменяют к лучшему, обновляя и укрепляя мою душу и тело, Святые Тайны - Тело и Кровь Христовы! Удивляюсь Благости и милосердию Божию, и Премудрости Божией, Всемогуществу Божию и Правде Божией, снисхождению и Смотрению Божию. Слава Тебе, Господи, слава Тебе!

Господи, Ты и меня, почти мертвого в моей тяжкой болезни, воскресил и дал мне снова жизнь. Благодарю Тебя, Всемилостивого! В безмерном избытке пред всеми богачами мира сего наделила меня милость Божия духовными и вещественными благами. Она облекла меня саном священства, обожением непрестанным, властию отворять и затворять Небо для людей и всякими земными благами.

Силу и животворность покаяния по милости Божией ощущаю на себе непрестанно. Без числа я одолжаю Господу Богу моему прощением бесчисленных грехов во все дни жизни моей вот уже семьдесят лет, если не считать грехов детских до семилетнего возраста по невменяемости их.

Благодарю Господа, снявшего нас с мели общими усилиями команды, бродившей в воде и стягами сдвигавшей пароход с места. Полчаса бились, а я в это время молился Господу. Слава Тебе, Господи! От гнева и раздражения на командира Бог избавил меня, я за сие благодарю Господа!

Мой сердечный привет и благословение от Господа за твою живую веру, благочестие и приверженность к храму Божию и причащению Святых Христовых Тайн.

Извещаю тебя о своем путешествии на родину мою. Вот уже и одиннадцать дней в пути, а все еще не достиг родины! Только через два дня буду, Божией милостью. Это, впрочем, не значит, что путь мой неуспешен; нет, вполне успешен и покоен, а дело в том, что путь очень и очень далекий, и я не тороплюсь, а остаюсь в иных местах по три дня или по одному дню, по желанию моих добрых знакомых, и служу литургии.

Во все время нашего путешествия стоят холода и были дожди, оттого вода в реках везде высоко поднялась, - и это к нашему благополучию. Мы надеемся дойти пароходом до самой родины моей Суры.

Взял ли твой отец Павел Иванович подряд и работаете ли вы вместе? Трудитесь во славу Божию и на благополучие и довольство семьи. Я молюсь за вас и вспоминаю особенно о твоем усердии ко мне. Благодарю Господа, утешающего меня через вас, добрых людей. Кланяюсь маме твоей и шлю ей благословение с чадами ее. Екатерина и Семен с прочими все здоровы и кланяются вам усердно. На родине будем, Бог даст, 3-го июня. До вожделенного свидания. Да хранит Бог Россию, Петербург, Охту вашу и все грады и села.

Ваш молитвенник - Протоиерей Иоанн Сергиев. 31 мая 1904 г.

Северная Двина.

Пароход "Св. Николай Чудотворец."

Господи! Бесконечно, безмерно я одолжаю Тебе за каждое дыхание воздухом, Тобою разлитым для нашего существования, каждым глотком питья и каждой коркой хлеба, каждым древесным и кустарным плодом или другими бесконечными плодами земными, каждою мыслию доброю, чистою, святою, возвышающею от земли к Небу, каждым чувством добрым, каждым добрым делом, и за все, за все благодарю Тебя, непотребный раб Твой!

Если ты начнешь читать их, то по примеру славного светильника Церкви и сам возымеешь веру ко Господу, полюбишь нравственную чистоту, почувствуешь свежесть, бодрость сил душевных, - словом, станешь переживать то высокое, святое, божественное, чего искал всю жизнь свою приснопамятный батюшка. Больше того, если поедешь в Петербург в Иоанновский монастырь к его гробнице, где он продолжает призывать к тому, чем жил, - к молитве, покаянию и причащению Святых Животворящих Тайн Христовых, то и сам воодушевишься всем этим, ставши как бы реально лицом к лицу с никогда не умирающим духом отца Иоанна.

Вечная память тебе да будет, великий российский наш пастырь!