Содержание: Св. Страстотерпцы. Цель Цареубийства. Гроза в Юности Царя. Блаженная Паша Саровская. Оптинский Старец Нектарий. Видение Потустороннего Мира. Св. Иоанн Кронштадтский. Преп. Серафим. Видение О Жертвенной Чаше. Уголь Греха Русского Народа. Чудо Спасения По Молитвам Царевича Алексея. Чудеса В Сербии. Пожелание Царя-Мученика. Молитва Валаамца. Новый Николай Угодник. Портрет Царя. Фотография Царя Как Икона. Царская Помощь в Родах. Спасение Заблудившихся на Болотах. Серебряный Рубль. Явление Иконы. Помощь на Экзаменах. Избавление Безбожника. Чудесное Охранение Книг О Новомучениках. Благословение Царя-Мученика на Русском Народе. Небесные Утешители. Молитесь Царской Семье! Великая Княжна Мария.

Праздник русских святых был установлен в 1918 году на всероссийском соборе, когда начались открытые гонения на Церковь. В годину кровавых испытаний требовалась особая поддержка русских святых, реальное знание того, что мы не одиноки на крестном пути. Церковь находилась в муках рождения бесчисленных новых святых. Святые связаны друг с другом и одно из самых замечательных событий нашего времени - благословение Святейшего Патриарха Алексия II на построение в Екатеринбурге храма Всех русских святых на месте взорванного Ипатьевского дома, где 17-го июля 1918 года была расстреляна Царская семья. Конечно, это означает не что иное, как признание Патриархом святости Царственных мучеников.

Русская Церковь знает такой вид святости, как страстотерпчество: прославляет тех, кто терпел страдания. Среди славного лика святых в сердце русского народа святые князья-страстотерпцы занимают особое место. Они не были замучены за исповедание своей веры, а стали жертвами политических амбиций, вызванных кризисом власти. Поражает сходство их невинной смерти со страданиями Спасителя. Как Христос в Гефсимании, первые русские мученики Борис и Глеб были захвачены хитростью, но не проявили никакого сопротивления, несмотря на готовность их приближённых заступиться за них. Как Христос на Голгофе, они простили своих палачей и молились за них. Как Спаситель в предсмертной муке, они испытывали искушение поступить по своей воле и, как Он, отвергли его. В сознании юной Русской Церкви это соединилось с образом той невинной жертвы, о которой говорит пророк Исайя: "Как овца, Он был веден на заколение и, как непорочный агнец перед стригущим его, безгласен." "Повар же Глеба по имени Турчин, - пишет летописец, - зарезал его как ягнёнка." Точно такими же страстотерпцами были князья Киевский и Черниговский Игорь, Тверской князь Михаил, царевич Димитрий Угличский и князь Андрей Боголюбский.

В страданиях и смерти этих святых есть многое, объединяющее их с судьбой Царственных мучеников. Бессонная ночь Государя Николая II в молитве и слезах в вагоне на станции Дно в чёрный год отречения, предсказанный святыми, сравнима с Гефсиманией Бориса и Глеба - она была тем началом его крестного пути, когда, как записал он в своём дневнике, были кругом "измена и трусость, и обман." Царь не захотел бороться за власть, боясь стать причиной нового кровопролития на русской земле, без того уже истерзанной войной и междоусобицей.

И в обстоятельствах смерти святого князя Игоря, в том, что он был убит, когда не мог уже угрожать ничьей власти, в предсмертной молитве перед иконой Божией матери есть что-то, до боли роднящее его с екатеринбургским пленником. Та же скорбь и та же молитва, которой молились Царственные мученики за последним богослужением, те же наглые издевательства разнузданной стражи и звериная ярость толпы, как при убийстве святых князей Игоря, Михаила и Андрея, тот же ужас, вплоть до поразительного, более чем внутреннего совпадения подробностей. Кажется, вслушайся - и услышишь в глубине древних веков, как эхо, гремящие выстрелы наганов из подвалов Ипатьевского дома. Те же надругательства над мёртвыми телами и сатанинское неистовство, с которым уничтожалась всякая память о них, и даже о доме, где произошло преступление, как будто происшедшее с древними князьями, при всей их непохожести и единственности постепенно создаёт, дополняя всё новыми чертами, одну завершающую подвиг страстотерпчества картину. И долго нам ещё предстоит осознавать, что не только цареубийство, но и детоубийство, начало уничтожения и разорения миллионов христианских семей означает это событие века.

Несколько лет назад в праздник преподобного Сергия в присутствии новоизбранного Патриарха, епископов и множества паломников, собравшихся со всех концов света в центре русского Православия, молодой игумен после Литургии произнёс продолжительную проповедь с подробным описанием жизни не преподобного Сергия, как ожидалось в этот праздник, а Государя, убийство которого произошло в самый канун памяти Преподобного. Как преподобный Сергий был знаменем духовности для Древней Руси, так Государь - для нашего времени, и все самые близкие к нам по времени и духу святые, пророчествуя о будущих судьбах России, как бы устремлены к тайне Ипатьевского дома. Преподобный Серафим Саровский, второе обретение мощей которого с такой надеждой праздновала недавно вся Православная Россия, предсказал великое торжество и радость, когда Царская фамилия приедет и посреди лета будут петь Пасху. "А что после будет, - говорил он со скорбью, - ангелы не будут успевать принимать души." Царская семья действительно посетила Саров и Дивеево в дни обретения мощей Преподобного в 1903 году. Государь с архиереями нёс раку со святыми мощами его, и народ пел Пасху. Приближалась та великая скорбь, которая должна была посетить Россию после прославления его мощей. "Тот Царь, который меня прославит, - говорил преподобный Серафим, - и я его прославлю." Великий литургийный чудотворец и пророк, святой праведный Иоанн Кронштадтский, явивший силу Церкви в то время, когда большая часть интеллигенции отходила от веры и сеяла смуту в народе, не переставал взывать с амвона: "Кайтесь, кайтесь, приближается ужасное время, столь опасное, что вы и представить себе не можете!" Он говорил, что Господь отнимет у России Царя и попустит ей столь жестоких правителей, которые всю землю Русскую зальют кровью, что хранитель России после Бога есть Царь, а враги наши без него постараются уничтожить и самое имя России. [СССР!]

Церковь не канонизирует никакой политики, но царская власть - особое христианское служение помазанника Божия, призванного к защите Церкви и православной государственности, и потому она, как пишет святой Феофан Затворник, - то удерживающее, которое замедляет явление антихриста. Правление и порядки, построенные не на христианских началах, будут благоприятны для раскрытия устремлений антихриста. Это не обязательно должен быть тоталитаризм, это могут быть республики и демократии с их принципом плюрализма, всё более утверждающим равенство добра и зла. Антихристу важно, чтобы такие порядки были повсюду, и потому революция в России имела исключительное духовное значение для всего мира. Все силы зла были напряжены здесь, все средства были хороши, чтобы свалить Царя, а цель, которая стояла за этим, была одна: разрушить Церковь и погубить каждого из её членов, поставив их перед страшным выбором отступничества или мученичества.

Есть очень интересное воспоминание баронессы Буксгевден о нашем святом страстотерпце Государе Николае Александровиче, где она приводит рассказ Государя о своём деде Императоре Александре II, с которым у него было много общего. Император Александр II ввёл демократические реформы для своего народа и за это был преследуем нигилистами на каждом шагу во время своей потерявшей иллюзии старости. Внук Николай был его любимцем, его "солнечным лучом," как Александр II его называл.

Современная великая подвижница-прозорливица, Саровская Прасковья Ивановна, жившая последние годы жизни в Дивееве, а до сего несколько десятков лет в лесу, начавшая свои подвиги ещё при жизни преподобного Серафима, та, которая предсказала Государю и Государыне за год рождение сына, но "не на радость, а на скорбь родится этот царственный птенчик," невинная и святая кровь которого будет вопиять на Небо. Она в последние дни земной жизни в своих условных, но ясных поступках и словах предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: "Святые Царственные мученики, молите Бога о нас."

Между февралём и октябрём 1917 года он говорил: "Тяжёлое время наступает теперь. В мире теперь прошло шесть и наступает число семь. Наступает век молчания. Молчи, молчи, - говорит батюшка, и слёзы текут у него из глаз... - И вот Государь теперь сам не свой. Сколько унижений он терпит за свои ошибки. 1918 год будет ещё тяжелее. Государь и вся Семья будут убиты, замучены. Одна благочестивая девушка видела сон: сидит Иисус Христос на престоле, а около Него двенадцать апостолов, и раздаются с земли ужасные муки и стоны. И апостол Пётр спрашивает Христа: "Когда же, Господи, прекратятся эти муки?" - И отвечает ему Иисус Христос: "Даю сроку до двадцать второго года. Если люди не покаются, не образумятся, то все так погибнут." Тут же, пред престолом Божиим, предстоит и наш Государь в венце великомученика. Да, этот Государь будет великомучеником. В последнее время он искупил свою жизнь, и если люди не обратятся к Богу, то не только Россия - вся Европа провалится..."

Недели две в апреле 1917 года мне пришлось провести в Киеве в общении с людьми высокой духовной настроенности, и там, в Киеве, игуменья [София] предоставила мне возможность видеть старицу Ржищева монастыря (ниже Киева по Днепру) и при ней послушницу, 14-летнюю девочку Ольгу Зосимовну Бойко. Эта малограмотная деревенская девочка 21-го февраля сего года, во вторник недели Великого поста, впала в состояние глубокого сна, продолжавшегося с небольшими перерывами до самой Великой субботы, всего ровно сорок дней. Во время этого сна, при пробуждениях, последние же две недели и во сне, девочка эта питалась только одними Св. Христовыми Тайнами. В Великую субботу Ольга проснулась окончательно, встала, умылась, оделась, помолилась Богу, пошла на своё клиросное послушание и отстояла всю Пасхальную службу не садясь, несмотря на уговоры. Во время своего этого сна Ольга имела видения жизни загробной и сказывала сонная и когда просыпалась, что видела, а за ней записывали. В Киеве с её слов и слов её старицы записал я, о чём главное повествую теперь и Вам.

На его средства в Монморанси под Парижем при Доме Союза Русских Военных Инвалидов в 1952 году был построен храм "в память Государя Императора Николая II, всей Царской Семьи, верных слуг её, всех воинов, за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших, на поле брани павших и в борьбе с большевиками погибших и умученных." Он пишет: "После освящения храма в 3 часа дня я отправился в церковь, чтобы уединённо помолиться о спасении России от сатанинского ига. По случаю Пасхальной недели Царские врата в храме были открыты. Вдруг алтарь озарился ярким светом, сверкнула молния и раздался голос: "Спасибо, мой верный и преданный слуга, Россия скоро будет." Раздавшийся затем другой голос сказал: "Вспомни, что я тебе сказал в 1908 году: ты воздвигнешь храм на чужой земле, он явится прообразом многих храмов, которые будут построены на земле Русской." Затем свет погас. Слова, сказанные вторым голосом, были мне сказаны отцом Иоанном Кронштадтским в апреле 1908 года в С.-Петербурге при посещении им нашей семьи."

Особое место среди пророчеств преподобного Серафима Саровского занимает пророчество о будущем Царе-мученике. "Того Царя, который меня прославит, - говорит преподобный Серафим, - и я прославлю." Это пророчество начало исполняться в 1903 году при прославлении преподобного Серафима, когда Государь написал: "Немедленно прославить." Помним мы предсказание Преподобного о том, что будут великое торжество и радость, когда Царская фамилия приедет и среди лета воспоют Пасху, предсказание, которое заканчивается скорбным изображением грядущих испытаний России. "А что после будет - ангелы не будут успевать принимать души." Царская семья действительно посетила Саров и Дивеево в дни открытия мощей Преподобного в 1903 году. Государь с архиереями нёс раку со святыми мощами, и народ пел в великой радости Пасху. И вторая часть предсказания после этого скоро стала реальностью.

- Матушка, я так сильно взволнован только что виденным мною сном, что не могу сразу начать служение Литургии. Может быть, рассказав его Вам, я смогу несколько успокоиться. Я видел во сне четыре картины, сменяющиеся одна за другой. На первой я видел горящую церковь, которая горела и рушилась. На второй картине я видел в траурной рамке Вашу сестру Императрицу Александру, но затем из краёв этой рамки стали вырастать ростки, и белые лилии покрыли изображение Императрицы. Затем на третьей картине я видел Архангела Михаила с огненным мечом в руках. Эта картина сменилась, и я увидел молящегося на камне преподобного Серафима.

Видение, которое было матросу Силаеву с крейсера "Алмаз." Об этом видении рассказывается в книге архимандрита Пантелеймона "Жизнь, подвиги, чудеса и пророчества святого праведного отца нашего Иоанна Кронштадтского чудотворца."

"В первую же ночь после причастия видел я страшный сон. Вышел я на огромную поляну, которой конца-краю нет, сверху ярче солнечного льётся свет, на который нет мочи взглянуть, но этот свет не доходит до земли, и она как будто вся окутана не то туманом, не то дымом. Вдруг в небесах раздалось пение, да такое стройное, умилительное: "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!" Несколько раз повторилось оно, и вот вся поляна заполнилась людьми в каких-то особых одеяниях. Впереди всех наш Государь-мученик в Царской порфире и короне, держа в руках чашу, до краёв наполненную кровью. Справа рядом с ним - прекрасный отрок, Наследник Цесаревич, в мундирчике, тоже с чашей крови в руках, а сзади них, на коленях - вся умученная Царская Семья в белых одеждах, и у всех в руках - по чаше крови. Впереди Государя и Наследника на коленях, воздев руки к небесному сиянию, стоит и горячо молится о. Иоанн Кронштадтский, обращаясь к Господу Богу, словно он видит его, за Россию, погрязшую в нечисти. От этой молитвы меня в пот бросило. "Владыко Всесвятый, виждь кровь сию невинную, услыши стенания верных чад Твоих, иже не погубиша таланта Твоего, и сотвори по великому милосердию Твоему ныне павшему избранному народу Твоему! Не лиши его Твоего святого избранничества, но восстави ему разум спасения, похищенный у него по простоте его мудрыми века сего, да поднявшись из глубины падения и на крылах духовных воспаряя в горняя, прославят во вселенной имя Твоё пресвятое. Верные мученики молят Тя, принося Тебе в жертву кровь свою. Приими её во очищение беззаконий вольных и невольных народа Твоего, прости и помилуй."

Вскоре после революции 1917 года митрополиту Московскому Макарию, беззаконно удалённому с кафедры Временным правительством, мужу поистине "яко единому от древних," было видение.

"Вижу я, - так рассказывает он, - поле, по тропинке идёт Спаситель. Я - за Ним, и всё твержу: "Господи, иду за Тобой!" - А Он, оборачиваясь ко мне, всё отвечает: "Иди за Мной!" Наконец, подошли мы к громадной арке, разукрашенной цветами. На пороге арки Спаситель обернулся ко мне и вновь сказал: "Иди за Мной!" и вошёл в чудный сад, а я остался на пороге и проснулся. Заснувши вскоре, я вижу себя стоящим в той же арке, а за нею со Спасителем стоит Государь Николай Александрович. Спаситель говорит Государю: "Видишь, в Моих руках две чаши. Вот эта - горькая, для твоего народа, а другая сладкая для тебя." Государь падает на колени и долго молит Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа. Господь долго не соглашался, а Государь всё неотступно молил. Тогда Спаситель вынул из горькой чаши большой раскалённый уголь и положил его Государю на ладонь. Государь начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом стал просветляться, пока не стал весь пресветлый, как светлый дух. На этом я опять проснулся. Заснув вторично, я вижу громадное поле, покрытое цветами. Стоит среди поля Государь, окружённый множеством народа, и своими руками раздаёт ему манну. Незримый голос в это время говорит: "Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощён." В чём тайна силы молитвы Государя? В вере в Господа и в любви к врагам. Не за эту ли веру Сын Божий обещал такую силу молитвы, которая может двигать горами? И сегодня мы снова и снова размышляем о последнем напоминании святого Царя: "Зло, которое в мире, будет ещё сильней, но не зло победит, а любовь."

Вскоре после прославления Русской Православной Церковью св. Новомучеников и Исповедников Российских один соучастник этого торжества в сонном видении увидел Государя в великой небесной славе. Ему было сказано, что у Бога на Небе Государь стоит первым после равноапостольного князя Владимира - крестителя и просветителя всего русского народа. Было сказано и то, что Государь по-прежнему любит Россию и заботится о её благе и о благе всех тех, кто делает добро для своей Родины, что Государыня и Дочери оказывают помощь нуждающимся, скорбящим и страждущим точно так же, как и раньше они в миру это делали во время Первой мировой войны. (См. Биографию Архиеп. Леонтия Чилийского, +1971.).

В русской эмигрантской печати сообщено в 1947 г. о дерзновенном молитвенном призывании Царской семьи в опасности, когда сотня казаков, потеряв связь с обозом и войском, оказалась в окружении красных среди болот. Священник о. Илия призвал всех к молитве, говоря: "Сегодня день памяти нашего Царя-мученика. Сын его, отрок Алексей-Царевич, был войск казачьих Атаманом почётным. Попросим их, чтобы ходатайствовали пред Господом о спасении христолюбивого воинства казачьего."

На возражения, что эти святые мученики ещё не прославлены и чудеса от них ещё не явлены, о. Илия возразил: "А вот молитвами их и выйдем... А вот и прославлены они... Сами слыхали, как народ прославил их. Божий народ... А вот и покажет нам путь святой отрок Алексей-Царевич. - А вот не видите вы чуда гнева Божия на Россию за неповинную кровь их... А вот явления узрите спасением чтущих святую память их... А вот указание вам в житиях святых чтите, когда на телесах святых мучеников без всякого прославления христиане храмы строили, лампады возжигали, молились таковым яко предстателям и ходатаям..."

Ещё один известный рассказ о чуде, явленном в Сербии. 30-го марта 1930 года была опубликована в сербских газетах телеграмма, что православные жители города Лесковац в Сербии обратились к Синоду Православной Сербской Церкви с просьбой поднять вопрос о причислении к лику святых покойного русского Государя Императора Николая II, бывшего не только самым гуманным и чистым сердцем правителем русского народа, но и погибшего славною мученическою смертью. В сербской печати ещё в 1925 году появилось описание того, как одной пожилой сербке, у которой на войне двух сыновей убили, а один без вести пропал, считавшей последнего тоже убитым, однажды, после горячей молитвы за всех погибших в минувшую войну, было видение. Бедная мать заснула и увидела во сне Императора Николая II, сказавшего ей, что сын её жив и находится в России, где он вместе с двумя убитыми своими братьями боролся за славянское дело. "Ты не умрёшь, - сказал русский Царь, - пока не увидишь своего сына." Вскоре после этого вещего сна старушка получила известие, что сын её жив, и через несколько месяцев после этого она, счастливая, обнимала его живым и здоровым, прибывшим из России на родину. Этот случай чудесного явления во сне покойного и горячо любимого сербами русского Императора Николая II разошёлся по всей Сербии и передавался из уст в уста. В сербский Синод начали поступать со всех сторон сведения о том, как горячо сербский народ, особенно простой, любит покойного русского Императора и почитает его святым.

Далее, как описывает сам Колесников, под влиянием молитвенного порыва он приставил к овалу лестницу и, не нанося углём контуры чудного лика, одними кистями начал прокладку. Колесников не мог спать всю ночь, и едва забрезжил свет, он пошёл в храм и при первых утренних лучах солнца уже сидел наверху лестницы, работая с таким жаром, как никогда. Как пишет сам Колесников: "Я писал без фотографии. В своё время я несколько раз видел покойного Государя, давая ему объяснения на выставках. Образ его запечатлелся в моей памяти. Я закончил работу и этот портрет-икону снабдил надписью: "Всероссийский Император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства." Вскоре в монастырь приехал командующий войсками Битольского военного округа генерал Ростич. Посетив храм, он долго смотрел на написанный Колесниковым лик покойного Государя, и по щекам его текли слёзы. Затем, обратившись к художнику, он тихо промолвил: "Для нас, сербов, это есть и будет самый великий, самый почитаемый из всех святых."

Преподобный Кукша Одесский (Величко) свидетельствует о Царе-мученике: "Когда мне исполнилось 14 лет, дома я уже не жил, а был послушником в монастыре, а потом семинарию окончил и в 19 лет стал иеромонахом. Был царским священником, ездил по вагонам причащать раненых солдат. Случилось так, ехали мы с фронта, везли целый вагон раненых. Они были положены в три этажа, даже повесили люльки для тяжелораненых. В дороге, на ходу, у нас совершалась литургия с 7-ми до 10-ти утра. Все солдаты посходились со всех вагонов, за исключением дежурных, но в этот раз и дежурные пришли, так как день был воскресный, по Божьему промыслу. Один вагон был церковь, другой кухня, дорожная больница. Состав большой - 14 вагонов. Когда мы подъезжали, где шёл самый бой, австрийцы неожиданно сделали засаду и перевернули все вагоны, за исключением четырёх вагонов, которые остались невредимыми по промыслу Божьему. Проскочили чудом, все солдаты были спасены, и ещё удивительно, что и линия была повреждена. Сам Господь нас вынес из такого огня. Приехали в Царьград (царствующий град Петербург), а нас там уже встречали. Выходим из вагонов, смотрим - дорожка метров 20 в длину постлана с вокзала до самой площади. Сказали, что приехал Царь (Император Николай II) и хочет нас всех видеть. Мы выстроились в два ряда, солдаты и священники из разных поездов. В руках держим кресты служебные и хлеб с солью. Приехал Царь, стал посреди нас и сказал речь: "Святые Отцы и Братия! Благодарю вас за подвиги. Пусть же Бог пошлёт на вас Свою благодать. Желаю вам уподобиться Сергию Радонежскому, Антонию и Феодосию Печёрским и в будущем молиться за нас всех грешных."

"Это было на берегу моря (в ссылке): холод, мороз, снег, а мы все голодные, ещё больше мёрзнем, все монахи да священники. Присел я к плоту с краю, молюсь, прошу Господа: "Господи, Ты всевидящий, Ты пророков Своих кормил, не оставляя их, а Твой раб голоден, не остави и нас, Господи. Дай силу в труде и терпении, в холоде." Смотрю - ворон летит, в когтях его буханка хлеба белого, какого мы давно не видели, и какая-то связка. Несёт и прямо мне на колени положил. Смотрю, а в свёртке колбаса, наверное, больше, чем килограмм. Позвал епископа, он благословил, раздал всем. Мы возблагодарили Господа за Его великую милость к нам, грешным. Господь нас подкрепил на целый день. На третий день опять мы работали на снегу, сел я отдохнуть, а есть хочется. Утром перед работой дали по сухарику. Если б не Господь - никто бы не выдержал, работа очень тяжёлая. Сижу и думаю: "Господи, не остави нас грешных." Неподалёку от нас проехала машина с пирогами, продуктами для вольнонаёмных рабочих. Сгружали пирожки, как видно, к обеду. На них налетели вороны, и поднялся шум. Один ворон летит ко мне, в когтях у него пирожки, в одном два, в другом три. Подлетел и опустил на колени мне."

Подобно тому, как отречение Государя 2-го марта 1917 года запечатлелось явлением чудотворного образа, убийство Царской семьи было событием Церкви земной и небесной.

Полночь. Во сне слышу радостное и приятное торжественное пение. На душе стало ясно, и я от радости запел эту песнь громко во весь голос: "Хвалите Имя Господне. Хвалите рабы Господа. Аллилуйа, Аллилуйа, Аллилуйа. Благословен Господь, живый во Иерусалиме. Аллилуйа, Аллилуйа, Аллилуйа. Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость Его. Аллилуйа, Аллилуйа, Аллилуйа." От радостного громкого звука пения я проснулся. Душа была точно не своя, так приятно и радостно. Я повторял про себя эту песнь Господню, сидя на койке и размышляя, почему так сильно пел во сне. Осмотрелся я: кругом темно, потому и не мог видеть, который был час. Хотел я было лечь опять спать, но внутренний голос говорит: "Исполни своё малое правило, а остальное после." Я послушался, встал с койки, в темноте перед Спасителем исполнил половину своего правила и хотел лечь спать, но совесть опять заговорила: "Помолись перед чудотворным образом Божией Матери" - и я пал на колени перед сим образом "Споручницы грешных" с усердием и умилением, на душе было приятно. Внутренний голос продолжал: "Помолись, помолись Господу и Царице Небесной, нашей Ходатаице перед Сыном Своим и Господом нашим, попроси милости и покрова, о сохранении державы Российской и о сохранении христолюбивых людей, и об одолении врагов видимых и невидимых, и о поставлении Царя в России по сердцу Своему, и о сохранении обители нашей и живущих в ней от злых людей и страхований, от глада, потопа, огня, меча и междоусобныя брани. Сохрани, Милостивая Владычице, обитель нашу и братию нашу, живущую с настоятелем о. Павлином. Как Ты Сама пришла от далёких мест к нам грешным спасти и сохранить обитель сию Своим честным покровом, ходатайством пред Сыном Твоим и Богом нашим. О, преподобные отцы наши Сергие и Германе, не оставьте нас, грешных, милостивии, помолитеся о нас Господу вместе с Богородицей, да сохранит нас Господь Своею милостию по вашей просьбе."

Из документов, собранных Георгием Новиковым, они были напечатаны в Санкт-Петербургских епархиальных ведомостях. В 1958 году 12-летняя православная русская девочка Галина, проживавшая в местечке Хиславичи бывшей Могилёвской губернии, в 100 верстах к востоку от Могилёва, ныне Смоленская область, видела сон. Как бы в каком-то помещении на возвышенном месте стоял Царь-мученик Николай II. Одет он был в старую русскую форму, как в царской армии, с орденами. Был он с бородой и русыми волосами, очень русским лицом и "как Бог - святой." Он ласково смотрел на неё и сказал что-то хорошее, но, что именно, она не помнит. Чувство её было такое, что она нисколько не испугалась, ей было интересно, а в сердце были умиротворение, спокойствие и радость. Поутру девочка рассказала сон своей бабушке, с которой жила, что "видела Бога, как Царя," в старой русской военной форме. "Откуда ты знаешь, что это был Царь? Можно подумать, ты Царя в жизни видела!" - спросила бабушка. Царя Галина в жизни действительно не видела, даже на фотографии или на портретах, но именно таким его и представляла, думала ещё раньше и уверена была, что он именно так и должен выглядеть. "Как бы войны не было" - сказала бабушка. "Сейчас?" - спросила Галина. "Нет, на твоём веку" - ответила та.

Цезарь Голодный, сын известного поэта, певца революции Михаила Голодного, человек неверующий, крайне рациональный, рассказал мне в начале 60-х годов, что в войну, когда ему было 14 лет, он с мальчишками тушил на крышах зажигательные бомбы. И однажды в одном из домов на чердаке на них свалился откуда-то сверху деревянный ящик. Он с треском раскололся, и они увидели большой портрет Николая II в золочёной раме. Мальчиков охватил непонятный им самим ужас. Они стояли, как заворожённые, и смотрели на портрет. Чего испугались они? Прикосновения к чему-то запрещённому, невероятному посреди советской действительности? Тогда ведь, при Сталине, могли обвинить в укрывательстве портрета и огромный срок дать. Пойди потом докажи другое. Уже в одном факте, что они видели, был, с точки зрения власти, криминал, наглядная антисоветская агитация. "Да нет же, - сказал Цезарь, - это был совсем другого рода страх. В это время уже шли похоронки, одна за другой." И он стал называть имена убитых на войне молодых ребят, немного старше его, из его двора. "Какая связь между войной и царским портретом?" - спросил я. - "В этом-то и дело, что здесь, на чердаке, произошло то, что как молния просветило сознание: как в каком-то странном калейдоскопе Царь и эта война, и вся наша жизнь соединились в одно, - сказал он. - Глядя на лицо Царя, я вдруг пронзительно, отчётливо понял, что возмездие существует. Мы убежали, оставив на чердаке портрет, и никогда не обсуждали это событие между собой. Но то, что мне тогда открылось, навсегда осталось в душе."

Чудо - не только явная благодать, не только внешне выходящее из ряда событие, это встреча, которая остаётся на всю жизнь. Это то, что на душу влияет так, что в душе что-то меняется навсегда. Обнажается правда, которая выше всяких разговоров и слов, и это делается как очевидность. Завеса лжи сдёрнута, и тайное стало явным. Хотя в советские годы всё было сделано, чтобы ничто не напоминало о личности Царя, и образ его появлялся только в карикатурном виде, но в жизни многих людей он продолжал напоминать о себе. Для некоторых достаточно было посмотреть на фотографии, чтобы что-то понять.

Прихожанка нашего храма Анна Г. рассказывает, что когда ей было 10 лет (это были сталинские годы), она впервые увидела фотографии Царя и его Семьи в дореволюционном журнале "Нива." "Лицо Царя поразило меня тем, что показалось очень знакомым и, конечно, своим удивительным благообразием и благородством. Это действительно настоящий Царь, подумала я. Чувство благоговения у меня вызвали фотографии его жены и детей. Я поняла, что это люди высшего порядка, равных которым среди тех, кто окружал меня, нет. В их лицах было такое, как будто они сейчас готовы принять участие в твоей жизни. С тех пор я никогда не воспринимала никакой клеветы в адрес Царской фамилии. И одна мысль неотступно преследовала меня: как же такую семью можно было расстрелять?"

Душа изначально всё знает, потому что по природе она христианка, просто не сразу всё происходит. В сталинское время одна девочка-третьеклассница в Москве позвала подругу к себе домой, как бы приглашая её к тайному, запретному: "Идём, я тебе что-то покажу." У неё было спрятано изображение Спасителя, иллюстрация из Библии Дорэ. "Я увидела, - рассказывала через много лет гостья этой девочки, - что-то очень знакомое, то, что всегда знала и что надо было только вспомнить. "Кто Он?" - спросила я её. "Он чисто русский" - уверенно ответила девочка." И в этом бесконечно наивном ответе было на самом деле высшее богословие: в каждом человеке и в каждом народе подлинно только то, что принадлежит Христу.

Прихожанка нашего храма Елена Д. рассказывала, что супружество её было долгое время бесплодным. Она обращалась к разным врачам, и врачи ничем не могли её обнадёжить. Особенно часто она молилась Царственным мученикам, потому что помимо того, что она всегда их почитала, она помнила о чудесно дарованном им Богом Наследнике после многих лет супружества.

Другая прихожанка нашего храма Анна Ш. накануне больших испытаний и приобщения к Церкви видела во сне, как стоит на берегу реки, в которую должна войти. "Я боялась идти в эту реку, но вдруг вижу, как идут по ней Царь Николай Александрович, Царица и их дети. Они зовут меня, я вступаю в воду и мне хорошо идти с ними. Оттого, что они рядом, всё преображается. Мы идём через очень чистую воду, очень ароматную, тёплую, как воздух, по которой плавают белые лепестки цветов, вода - как будто не вода, как южный воздух, и мне легко, и радость, как на Пасху."

Письмо, которое я получил с просьбой передать его в комиссию по канонизации Царской Семьи.

Долго не решалась сообщить о событии, которое произошло со мной, православной христианкой Михайловой Евгенией Николаевной, и моей знакомой Мироновой Любовью Флорентьевной в 1991 году в октябре месяце. 15-го октября мы поехали за клюквой на болото в деревню Красницы, что в 25-ти километрах от Пушкино. Набрав ягод, мы стали выходить из болота ещё засветло - в 16 часов 30 минут, но выйти не смогли, хотя находились недалеко от выхода на нужную тропу. В октябре быстро темнеет, и мы потеряли ориентир - болото огромное, тропинок много. Тогда мы пошли на звук электрички и заблудились совсем. Я стала читать вслух молитвы, но чем дальше мы шли, тем места становились непроходимее - топи, поваленные деревья, и дороги назад тоже не было. Темнота надвинулась разом, кричать бесполезно - кругом никого нет. Я продолжала читать молитвы и идти, ощупывая палкой глубину воды. И вдруг я вспомнила, как озарённая, случай, описанный в книге "Письма Царской семьи из заточения" о том, как отряд казаков был окружён в болотах, и вместе с отрядом был обоз с детьми и стариками, среди них был священник. Они стали молиться Царским мученикам и вышли из болота к своим. Я в отчаянии стала читать в небо молитву, которая сложилась в моём сердце: "Убиенный благоверный Царь-мученик Николай, убиенная Царица-мученица Александра, убиенные мученицы Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, убиенный мученик Царевич Алексей и все убиенные с ними, ради Господа нашего Иисуса Христа, выведите нас из этого тёмного леса, из топкого болота! Царские мученики, спасите рабу Божию Евгению и Любовь!" Это была молитва надежды и отчаяния, в абсолютной темноте и среди топи мы ощупывали почву палкой и шли, куда ужа не знали совсем. Прокричала я два раза мою молитву - и что-то в темноте засветилось. Это был сук дерева без коры и ещё, ещё. Хватаясь за них, мы прошли по длинному дереву, под ногами не было воды. Вытянув руку вперёд, как слепая, я шла и продолжала кричать в небо свою молитву. Любовь шла за мной. Молитв через пять мы вышли на широкую просеку. Светила луна, видны были на дороге следы, и мы долго шли по этой тропе и пришли в Сусанино. Проплутав в темноте 6 часов, приехали домой в полночь, не веря самим себе, что мы живы. Я заказала отслужить панихиду по Царским мученикам, и с тех пор для меня Царь-мученик Николай II и его семья - святые, наши спасители. Любовь Флорентьевна - в то время маловерующий человек, и её свидетельство о случившемся, может быть, ещё более объективно. Мой сын иерей Евгений и его матушка Ольга ждали меня из леса и очень волновались. Придя домой, я сразу им всё рассказала, а также позвонила дочери Любови Флорентьевны, Наталье, и все знали об этом чуде спасения по молитве к Царю-мученику Николаю II и его Семье. Об этом я рассказывала и владыке Василию Родзянко, когда он служил в Феодоровском Государевом соборе с моим сыном. Он мне посоветовал написать в комиссию. Может быть, и этот рассказанный мною случай будет полезен при рассмотрении вопроса о канонизации мучеников за землю Русскую - Царя Николая II, его Семьи и замученных с ними. Для нас, православных христиан, они являются примером в жизни, в терпении и в подвиге мученичества. Это истинный православный Царь, удерживающий, достойный для нашего спасения сейчас быть святым земли Российской.

Среди мрака свалившихся на нас скорбей будем молиться двум святым Николаям Угодникам - святителю Николаю Чудотворцу, древнему покровителю Русской земли, и святому Царю-страстотерпцу Николаю, чтобы заступничеством их вывел Господь народ наш из той трясины, в которой мы оказались.

Один сельский, "некнижный," так сказать, человек, батюшка из Молдавии, иеромонах Валериан рассказывал, как началось у него почитание Царственных мучеников. Ему было видение, как будто он совершает в своём храме каждение перед иконостасом. "И делал я это, - говорил он, - с такой молитвенностью и благоговением, какого редко удостаивался даже в самые великие праздники." Среди привычных, хорошо знакомых ему икон он увидел новую, с которой как живой обратился к нему изображённый на ней святой. Хотя он раньше никогда не видел этого святого, но сразу узнал его, как это иногда бывает во сне. Святой Царь-мученик Николай сказал батюшке, чтобы он всегда молился ему, как и другим святым. Батюшка с изумлением говорил, что до этого имя Царя ему ни о чём не говорило, а теперь, прочитав все книги о нём, он не может понять, почему кто-то смеет противиться его прославлению.

Свидетельство, полученное от инока Зосимовой пустыни Ипполита. "До моего поступления в монастырь, помнится, привёз я своим родителям портрет Императора Николая II и его супруги Императрицы Александры Феодоровны. Наученные временем советского периода думать о деспотичности царей, родители мои недоумевали, о каком прославлении может идти речь, с тревогой глядя на эти два портрета, вывешенные на видное место. Мать, по образованию литератор, сразу вспомнила Кровавое воскресенье 1905 года, Ленский расстрел рабочих, но, богобоязненная с детства, от многих высказываний воздерживалась, задавая только вопрос самой себе: "Как же так?" Отец же мой, человек неверующий, как и сам себя называл, на высказывания не скупился, но в то же время, имея злобу на коммунистов, высказывал сожаление о судьбе Царственных мучеников. Нервозность домашней обстановки с различными отзывами в адрес Царя обострялась критическим положением моих родителей, а вернее, моего отца: ему грозила тюрьма, так как он по своей простоте и неведению попал в толпу мошенников. Уже было заведено уголовное дело, уже были допросы и было назначено время суда. И вот родитель ночью видит сон: стоит сам Государь в офицерской форме царской армии, с погонами, высокий, голубоглазый, весь светлый, стоит вполоборота к родителю, и кто-то в чёрное одетый говорит родителю: "Поклонись ему, и он поможет тебе!" - И он поклонился. Ещё помнит, вокруг Царя Семья его и дети. После этого родитель вместе с родительницей пошли в маленький деревенский приходской храмик в честь Архистратига Божия Михаила и Всех небесных сил бесплотных и отслужили МОЛЕБЕН Царю-мученику Николаю и всем Царским мученикам, который согласился отслужить приходской батюшка, предварительно выслушав сон, который приснился родителю.

И что же? Где-то через 3-4 дня произошёл переворот в Москве, знаменитый расстрел Белого Дома. И сразу же произошёл переворот в области, также заменили главу администрации, который ненавидел родителя и всячески хотел обвинить его и отправить в тюрьму. Смена должностных лиц давала надежду на снисходительное отношение к родителю. Потом через некоторое время был суд. Отцу дали один год условно, потом - амнистия, и судимость сняли, причём только одному ему сняли из шести подсудимых.

После этого случая отношение родителя к Царю изменилось и стало даже благоговейным. Почувствовав однажды реальную помощь, дотоле хуливший всё святое, наткнувшись на очередную трудность, побежал он опять к тому, от кого увидел эту помощь - к Царю Николаю II и всем Царским мученикам, и было это так. Родитель, сам являясь фермером, оказался в такой ситуации, когда стало нечего сеять. Не было семян для посева, и всё это грозило ему остаться не только без денег, но и отдавать всем своим имуществом для расчёта с долгами. Они опять с родительницей вместе служили МОЛЕБЕН Царю-мученику Николаю II и всем Царским мученикам. Сразу после этого к ним домой приезжает наместник близ расположенного монастыря и говорит родителю, что у него есть знакомый, который хочет дать ему семена для посева. Вся земля была засеяна, 150 гектаров."

Как мы уже говорили раньше, в свидетельствах о чудесах святого мученика Царя Николая, явленных в последнее время, характерны черты, сближающие его образ со святителем Николаем чудотворцем. Он спешит на помощь тем, кто в беде, в опасности, кто потерял дорогу. Особенно сострадателен он к простым людям, которых он так любил и с которыми так легко находил общий язык при жизни. При этом он часто является людям, никогда не искавшим его заступничества - тем, кто как бы представляет весь наш обманутый народ, за который он жизнь положил и который предал его своим отвержением или равнодушием. Государь настойчиво просит молиться о нём и ему, потому что принимающий пророка во имя пророка получит награду пророка, как говорит Господь.

Владыка Мелхиседек в середине 70-х годов был представителем Московского Патриархата в Берлине. В одну из поездок на родину он вёз в своём багаже довольно много церковных книг, изданных за рубежом и посвящённых коммунистическим гонениям на Русскую Церковь после революции 1917 года. В то время это могло быть квалифицировано властями как ввоз антисоветской литературы с последствиями по соответствующей статье уголовного кодекса.

"Я мучилась и скорбела в те дни, мне было страшно и стыдно. В воскресенье 10-го октября днём я прилегла дома отдохнуть и незаметно уснула. Я увидела во сне наш Свято-Троицкий храм. Как всегда, в нём было много людей, но на этот раз народ был всё какой-то нецерковный, таких во множестве встречаешь на улицах, в магазинах и прочее. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу. Я зашла в храм, видимо, во время заупокойной ектеньи, но странное услышала пение, хор пел странное песнопение: "Ныне упокой, Христе Боже, нас... " Я ушам своим не поверила, что они поют? "Ныне упокой, Христе Боже, нас" - поют и поют одно и то же, да так вдохновенно, слаженно, возвышенно - не так, как обычно у нас хор поёт оперными переливами. Тут выходит на амвон священник и подаёт знак присутствующим, и весь народ начинает петь вместе с хором: "Ныне упокой, Христе Боже, нас." Священник дирижирует, а народ всё поёт и поёт. Рядом со мной женщина грубо трясёт своего ребёнка и приказывает: "Пой, пой!" - и несётся над всеми: "Ныне упокой, Христе Боже, нас!"

Надежда Феодоровна Вепринцева, живущая в Тарусе, рассказала, что однажды зимой в 1995 году, когда она впала в особенно сильное уныние, размышляя о судьбах России, она увидела во сне Государя Николая Александровича и отрока Алексея, стоящих в военной форме. Они так спокойно и уверенно, как бы утешая её, смотрели на неё, что она почувствовала, как её сердце, изнемогавшее от отчаяния, наполняется надеждой.

"Каждый год я непременно хворала пневмонией. И так продолжалось не год и не два, а лет десять. Я уже была замужем, а моей дорогой незабвенной бабушки уже не было на этом свете. Попав в очередной раз на сквозняк, на сей раз весной, я сильно расхворалась, но долго переносила недуг на ногах, пока не свалилась. Был день рождения Императора Новомученика, 19-ое мая. В моём дневнике этот день подчёркнут. К моему горю, дома я была совершенно одна, муж в командировке, родные далеко, помочь некому. А помощь была нужна, потому что я даже не могла встать на звонок в дверях. На меня наваливалось что-то неживое, смертное и страшное. Я слабела духом и сдавалась, знобило. Хотелось пить. Утром мне стало полегче, я очнулась, пахло сиренью, за окном распевали птицы, жара не было почти. Поверх одеяла я была накрыта чем-то. Офицерская старинная шинель с орлами! Господи! Откуда?! В кресле сидела девочка лет 17-ти и читала тихонько чудным грудным голосом акафист святителю Николаю по тетрадке, которую я тотчас узнала! (Когда-то 7-летней девочкой я переписывала этот акафист по просьбе моей бабушки, монахини в миру, в отдельную тетрадку для какой-то болящей тётеньки). "Брежу!" - испугалась я. Девочки этой не знаю. И никто, даже ленинградская племянница, если бы и приехала, читать бы акафист, да ещё вслух с распевом, не сумела бы. И произношение у этой незнакомки несовременное, а как у бабушки, "ч" и "щ" произносит по-петербургски. Конечно, это я брежу! Но почему-то спрашиваю: "Откуда такая странная шинель?" "Папина" - ответила она. - "А ты кто?" - "Мария." - "Какая?" - "Сестра милосердия."

Потом я уснула и проснулась здоровой и свежей. В комнате я была одна. Но ветка сирени, которой у меня до болезни не было, благоухала. И лампадка горела, хотя я её не зажигала. Но самое невероятное и драгоценное доказательство, что я, худая и грешная, удостоилась посещения оттуда, были бабушкины чётки! Чётки оказались висящими на иконе Спасителя. И это те самые чётки, с которыми бабушка была положена в гроб и похоронена. Кисточка на кресте чёток из зелёного гаруса была истлевшая, но сами чётки даже не рассыпались. С чётками с тех пор я не расстаюсь. Рассказывать тогда об этом я никому не стала, меня бы сочли сумасшедшей, но все мои близкие и батюшка мне поверили и помолились со мной. Болезнь же моя прошла бесследно. И я свято верю, что это по молитвам моей бабушки я была исцелена таким чудесным образом. Она всегда чтила Святителя Николая Чудотворца и Царственных Новомучеников. Дважды мы ездили с ней в паломничество в тогдашний Свердловск к дому Ипатьевых."

Go to the top

(Nicolai_IIb.doc, 12-06-98)